Глубина (сборник)

В последний миг негритянка еще раз вытягивает меня дубиной – теперь уж совсем гнусно. Среагировать не успеваю – стеклянный колпак опускается, из форсунок валит туман.

– Ты мне попадешься! – кричу я, корчась от боли и упираясь коленками в стекло.

Но тут из тупых конусов электродов бьют синие разряды, и наступает темнота…

Времени нет. Темнота.

И далекий, заунывный вой сирены…

Открываю глаза и тупо смотрю в разбитый колпак. Сквозь дыру в стекле медленно улетучивается белый туман.

Прилетели уже?

А что ж так темно – горят только две или три тусклые лампы на весь потолок?

И колпак анабиозной ванны… зачем имущество портить?

Толкаю колпак – не поддается. Пытаюсь расширить дыру в стекле – режу руки, но выламываю здоровенный кусок. Теперь можно и протиснуться…

Картина жуткая.

Половина зала смята и сплющена. Там ванны разбиты, из некоторых торчат изуродованные тела, на полу лужицы крови.

Что-то нехорошее случилось с нашим десантным кораблем…

Заглядываю в соседние ванны, но их колпаки открыты, и никого нет.

Значит, меня посчитали мертвым? И ушли?

Быстро обхожу зал в поисках хоть какого-то оружия. Ничего нет. Зато обнаруживаю мертвого сержанта, вполне подходящего по габаритам. Парню размозжило голову какой-то циклопической балкой… аккуратно так размозжило, форма не пострадала и даже не испачкалась. Стягиваю с тела одежду, не испытывая ни малейших колебаний. Для того он тут и лежит, страдалец, чтобы я смог одеться.

Но где же оружие, черт возьми?!

Какое-то неправильное начало игры.

Легкой трусцой выбегаю из зала в какой-то коридор. Свет везде тусклый, нереальный. Обшариваю несколько отсеков, но оружия не нахожу. Только какой-то фонарик, забытый на неработающем пульте.

Мне становится все интереснее и интереснее. Зря пренебрегал «Лабиринтом», ох зря!

Через четверть часа я наконец-то обнаруживаю выход из корабля. Это не люк, а пробитый участок стены с оплавленными краями. Осторожно касаюсь металла – тот еще горячий. Пригибаюсь, выглядываю.

Пейзаж великолепен.

Высокое, сиреневое небо, на порядочной высоте плывут облака. Кружат какие-то птицы, временами доносится печальный гортанный клекот.

Спрыгиваю на землю, слегка отбивая ноги. Отхожу подальше от корабля, окидывая его взглядом. Корабль лежит на грунте, он наполовину раскололся, ударившись о скалу. Жесткая посадка. Исполинская же была машина, метров триста в длину…

И никого.

Где же мои уцелевшие товарищи по несчастью?

Лишь через пять минут, приближаясь к цепочке скал, я нахожу первого.

Точнее – первую. Это Нике. Частично Нике, частично куски кровавого грунта. Ее вдавило в землю и перемешало так, что и Босху бы не приснилось.

Зато ее мертвая рука сжимает пистолет…

– Вот оно как, девочка, – говорю я. – А ты говоришь куклы… марионетки…

Теперь она для меня – такая вот марионетка. Появившаяся и погибшая для того, чтобы снабдить оружием.

Или все-таки это совпадение?

Осматриваю оружие. Пистолет стреляет разрядами голубого пламени, причем, удерживая спуск нажатым некоторое время, можно добиться более мощного выстрела. Судя по индикатору, заряд оружия практически неисчерпаем.

Да уж… сложное дело. С таким оружием только последний дурак способен проиграть.

Куда в лучшем расположении духа я иду к скалам.

Птицы все так же тоскливо вопят над головой. Борюсь с искушением пострелять по ним.

– Я – Стрелок! – говорю сам себе. Настраиваюсь на тот прежний, задорный боевой лад, что всегда выручал до момента, когда требуется включать настоящую ярость. – Я – Стрелок!

Пещера в скалах – самое подозрительное место. Беру пистолет на изготовку, включаю фонарик, иду. Пещера почти сразу переходит в какой-то туннель, грубый, но явно искусственного происхождения. Давно пора начаться стрельбе.

И противник не заставляет себя долго ждать.

Вначале я слышу тяжелое сопящее дыхание, гулкие шаги. Занимаю позицию поудобнее, у поворота, прижимаюсь к стене. Жду.

Существо, появившееся передо мной, напоминает чудовищно раскормленного и слегка побритого медведя, идущего на задних лапах. Существо выше меня на две головы. Нажимаю на спуск, и серия голубых вспышек бьет в грудь чудовища.

Прямо в тусклые пластины брони.

Чудовище не издает ни звука. Не снисходит до этого. Зато с плеча его срывается короткая тупорылая ракета.

Ой…

Больно…

Я умираю секунд пять. По моему предвзятому мнению – излишне много для человека, размазанного по полу. Я еще успеваю заметить, как существо склоняется надо мной и протягивает лапу к пистолету, вижу, что пластины брони немного потемнели и вмялись от моих выстрелов…

Потом – умираю.

– В душ, мать твою! Что вылупился?!

На этот раз меня обругал молодой парень, но тоже в сержантской форме. И не бьет дубиной, что уже прогресс.

Значит, каждый раз придется начинать с погрузки в корабль? И оживать вот так – голым, вымазанным в кровавой жиже?

Снова вижу Нике.

Девчонка растеряна. Ага…

Ну как, кто настоящий, а кто куклы? Уж не все ли мы вместе?