Глубина в небе

— У меня тут столько хлама. Боюсь, что-нибудь на детей упадет и раздавит…

Дети пробежали по полу и вспрыгнули на отведенные им места в отцовской шерсти. Они были едва крупней лесных фей.

Андерхилл добился для своего института статуса подразделения Королевской школы. В Доме на Холме было много аудиторий, каждая занимала дугу на внешнем периметре. И большую часть их финансировала, если верить Андерхиллу, не Корона. Как правило, исследования выполнялись на средства компаний, весьма впечатленных Андерхиллом.

— Я мог бы к себе перетянуть кое-кого из лучших преподавателей Королевской школы, но мы договорились. Они продолжают преподавать и заниматься научной работой в городе, но частично работают и здесь, а Королевская школа покрывает известный процент наших издержек. У нас наверху значение имеют только результаты.

— Никаких лекций?

Шерканер пожал плечами, две головки свесились с его спины и тихонько пискнули, — наверное, это означало: «Папа, сделай так еще раз!»

— Ну, лекции у нас тут есть… что-то вроде. Суть в том, что одни общаются с другими по самым разным специальностям. Студентам приходится рисковать, потому что учебный процесс слабо систематизирован… Кое-кто просто получает удовольствие, но недостаточно одарен, чтоб им это приносило пользу.

Во многих аудиториях у досок сидело по двое-трое, а целая толпа наблюдала за ними с насестов пониже. Трудно было отличить профессора от студента. Кое-где Хранкнер даже не просек, о чем речь. У одной двери они остановились. Паучонок текущего поколения читал лекцию группе пожилых паучар. Рисунки на доске наводили на мысль о сочетании небесной механики с электромагнетизмом. Шерканер остановился у двери и приветствовал собравшихся жестом улыбки.

— Помнишь полярное сияние, которое мы видели во Тьме? Вот этот пацан считает, что оно могло быть вызвано космическими объектами, но исключительно темными.

— Когда мы их видели, они темными не были.

— Ну да! Может, они имеют какое-то отношение к вспышке Нового Солнца. Я кое в чем сомневаюсь, потому что Джейберт еще не очень хорошо разбирается в небесной механике. Зато электромагнетизм — это его. Он работает над беспроводным устройством, способным излучать волны длиной всего несколько дюймов.

— Да? Похоже скорей на самый дальнекрасный свет, чем на радио.

— Нет, нам этого ни за что не увидеть, но открытие перспективное. Он собирается воспользоваться им для эхолокации тех космических скал.

Они пошли дальше по коридору. Хранкнер заметил, что Андерхилл внезапно умолк, словно позволяя ему обдумать услышанную идею. Хранкнер Аннерби был паучара очень практичный — как он подозревал, именно это и предопределило успех большинства грандиозных проектов генерала Смит. Но даже его застала врасплох столь сильная идея. Он понятия не имел, как поведут себя такие короткие волны, хотя, конечно, излучение окажется узконаправленным. Мощность, необходимая для эхолокации, обратно пропорциональна четвертой степени расстояния… гм, для устройства наземное применение найдется раньше, чем космическое. Гм. Военный аспект открытия, вероятно, важней всех задумок Джейберта…

— А кто-нибудь уже построил такой вот высокочастотный передатчик?

Он не сумел утаить интереса; Андерхилл заулыбался:

— Да, и Джейберт проделал поистине гениальную работу. Он эту штуку называет полостным осциллятором. Там на крыше небольшая антенна; скорей на зеркало телескопа похожа, чем на радиомачту. Виктория поставила вниз по Вестермостскому хребту до Ставки ряд ретрансляторов. У нас с ней получается говорить не хуже, чем по телефонному кабелю. Я использую эту линию для проверки некоторых шифропротоколов. В конечном счете у нас появится такая надежная широкополосная беспроводная связь, что ты и представить не можешь.

Даже если у Джейберта ничего не выйдет с этим астрономическим проектом… Шерканер Андерхилл, конечно, чокнутый, но Аннерби начинал понимать, к чему тот клонит, почему решил забросить работы по атомному проекту.

— Ты в самом деле думаешь, что этот питомник даст Ставке нужных ей гениев?

— По крайней мере, поможет их найти. И думаю, что мы вырастим лучших из тех, кого отыщем. Я никогда еще так не радовался своей работе. Но, Хранк, тебе нужно стать гибче. Сущностью настоящего творчества в некотором смысле выступает игра, перескакивание с идеи на идею без фиксации на надоедливых практических потребностях. Разумеется, не всегда получаешь то, о чем просишь. Но начиная с этой эры изобретательность станет матерью необходимости, а не наоборот. Я так думаю.

Шерканеру Андерхиллу легко говорить. Не ему воплощать науку в инженерную реальность.

Андерхилл остановился у дверей пустой аудитории и ткнул рукой в сторону досок. Опять какая-то абракадабра.