Глубина в небе

Светлячки померкли, но волна разрушения распространялась дальше. Эзр каркнул перепуганно:

— Фам, наше прикрытие! Без локализаторов…

Последние вспышки высветили искаженное судорожной ухмылкой лицо Нювена.

— Без локализаторов нам хана! Ну и подыхай, малыш Винь. Мне начхать.

Эзр услышал, как Фам разворачивается и отталкивает себя прочь. Остались тьма и тишина, а в нескольких килосекундах, не больше, затаилась смерть. Ибо, как бы Эзр ни пытался, признаков локализаторной поддержки обнаружить не мог.

Что делать, когда гибнет мечта? Фам парил во мраке своей каюты и обдумывал этот вопрос отчасти с интересом, отчасти равнодушно. Краем сознания он следил за расползавшейся по локализаторной сети прорехой. Сеть устойчива, и нарушение это не будет автоматически обнаружено ищейками авральников. Но без тщательного надзора весть об отказе мало-помалу просочится и к ним. Он едва осознавал попытки Эзра Виня залатать выгоревшую дыру. Удивительно, пацан ничего больше не испортил, но куда ему управиться с высокоуровневой заплаткой. Еще несколько сот секунд в лучшем случае — и Каль Омо сообщит Брюгелю… после чего маскарад будет окончен. Это уже не важно.

Что делать, когда гибнет мечта?

Мечты гибнут в любой жизни. Все стареют. Поначалу жизнь кажется такой яркой, столько всего обещает! Затем, когда годы твои истекают, обещания меркнут.

Но не так было с мечтой Фама. Он гнался за ней через пятьсот световых лет и три тысячи лет объективного времени. То была мечта о едином Человечестве, где справедливость будет не мерцать редкими сполохами, а гореть непрерывным равномерным огнем по всему Людскому Космосу. Он мечтал о цивилизации, где континенты никогда не испепеляют, а правители с двухбитными мозгами не отдают детей в заложники. Когда Сэмми вытащил его из лоусиндерского мортуария, Фам был близок к смерти, но его мечта — нет. Как никогда ярко пламенела мечта в его мозгу и пожирала.

А здесь он отыскал орудие, способное воплотить эту мечту в реальность: фокус, средство автоматизации, достаточно продвинутое и умное, чтобы пригодиться в управлении межзвездной цивилизацией. Оно способно создать «любящих рабов», о которых издевательски отзывалась Сура. Ну и что? Фокус уничтожит несправедливости более серьезные, чем обычное рабство.

«Возможно».

Он отвернулся от Эгиля Манри, которого низвели до сканера. Он отвернулся от Триксии Бонсол и всех остальных, заточенных на долгие годы в клетушках. Но вчера его принудили посмотреть в лицо Анне Рейнольт, которая одна сражалась со всей мощью фокуса и жизнь свою положила на эту борьбу. Обстоятельства эти поразили Фама до глубины души, но он продолжал обманывать себя, полагая, что в цену свершения мечты это не входит. А ведь Анне — та же Синди Дукань, только для нее все обернулось еще ужаснее.

А сегодня случились Эзр Винь и его слова…

Цена слишком высока!

Эзр Винь!

Мечта Фама, может, и свершится… но к чему все это?

Когда-то Винь уже встала между ним и окончательным успехом. «Так пускай же эта змеюка Винь издохнет. Пускай они все подохнут. Пускай я сдохну тоже».

Фам свернулся в клубок и вдруг понял, что плачет. Не считая мгновений притворства, он не плакал… даже вспомнить сложно… с тех дней, как на другом конце своей жизни, ребенком, впервые очутился на борту «Репризы».

И что же делать, когда гибнет мечта?

Когда мечта гибнет, надо с ней расстаться.

А что остается? Впервые за долгое время ум Фама блуждал бесцельно. Затем он снова осознал смысл картинок, транслируемых по сети локализаторов: внизу, на астероидах, фокусированные рабы сотнями ютятся в клетушках Хаммерфеста, и Анне Рейнольт спит в своей камере, ничуть не просторней остальных.

Они заслуживали лучшей доли, нежели та, что им выпала. Они заслуживали лучшей доли, нежели та, какую уготовил им Томас Нау. Анне заслуживала лучшей доли.

Он влез в сеть и осторожно отстранил Эзра Виня. Он собрал воедино результаты работы мальчишки и дополнил своими, начав выстраивать эффективную заплатку. Оставались детали: синяки на шее Виня, нехватка десяти тысяч локализаторов в буфере времянки. С этим он справится, а потом, в долгосрочной перспективе…

Анне Рейнольт в конце концов восстановит то, что он у нее отнял. Когда это случится, игра в кошки-мышки начнется снова, но на сей раз он должен защитить и ее, и остальных рабов. Придется куда тяжелей. Но если они с Эзром Винем станут работать в паре, то, возможно… В мозгу Фама возникали и корректировались новые планы. Куда скромней дерзкой мечты сломать колесо истории, но было в них странное нарастающее удовлетворение, как случается, когда поступаешь абсолютно правильно.