Глубина в небе

Почему-то Фам ответил откровенно. Медленно разгорался восточный край Тригве, а Фам объяснял, как представляет себе империю, империю Человечества. Такие вещи он никогда не говорил простому Клиенту. Он говорил это только немногим из людей Кенг Хо, самым талантливым, самым незашоренным. И даже тогда мало кто мог согласиться с Планом полностью. Большинство реагировали как Сура – отрицая конечную цель Фама, но более чем желая извлечь прибыль из подлинной культуры Кенг Хо…

– Так что мы, быть может, прибережем локализаторы для себя. Это будет стоить нам дорого, но даст преимущество, которое нам нужно перед цивилизациями Клиентов. Общий язык, синхронизированные планы рейсов, общедоступные базы данных – все это позволит нашей Кенг Хо создать скрепляющую культуру. Но приемы вроде этих локализаторов подвинут нас на шаг дальше. И в конце концов мы будем не случайными обитателями «ниши торговли», а выжившей культурой Человечества.

Ларсон молчал долго.

– Это восхитительная мечта, мой юный друг, – сказал он наконец. На этот раз без мрачноватой иронии в голосе. – Лига Человечества, которая сломит колесо времени. Прошу прощения, мне трудно поверить, что мы когда-нибудь достигнем вершины вашей мечты. Но ее подножие, нижние склоны… они прекрасны, и, возможно, достижимы. Светлые времена станут светлее и будут длиться дольше…

Хотя всего лишь Клиент, Ларсон был выдающейся личностью. Но почему-то были у него те же шоры на глазах, что и у Суры Винж. Фам откинулся на мягкую деревянную спинку скамьи. А Ларсон, снова помолчав, говорил дальше.

– Вы разочарованы. Вы достаточно меня уважали, чтобы надеяться на большее. Вы многое правильно видите, капитан флота. Невероятно ясно для человека из… Руритании. – По голосу казалось, что он ласково улыбается. – Знаете, родословная моей семьи восходит на две тысячи лет. Мгновение ока для торговца – но лишь потому, что торговцы почти все время проводят во сне. И помимо мудрости, накопленной нами непосредственно, я и те, кто были до меня, читали о других местах и временах, о сотне миров, тысяче цивилизаций. В ваших идеях есть многое, что вполне будет работать. Есть и такое, что намного более правдоподобно и внушает больше надежды, чем все со времен Века Несбывшихся Мечтаний. Думаю, у меня есть мысли, которые вам помогут…

Они проговорили весь остаток затмения, и восточный край Тригве разгорался все ярче, и солнечный диск возникал из толщи планеты и выбирался вверх в открытое небо. Небо светлело голубизной. Теперь уже у Гуннара Ларсона нашлось, что сказать. Он пытался быть понятным, а Фам записывал, что говорил старик. Но, быть может, аминский был не таким хорошим языком, как казалось – многого Фам так никогда и не понял.

Попутно они заключили контракт на всю медицинскую технику из декларации Фама в обмен на локализаторы Ларсона. Были и другие пункты – образец для размножения созданий, которые пели в затмении – но, в общем, сделку заключили на удивление легко… и Фам был ошеломлен многим, что говорил у Гуннар Ларсон, советами, которые могли ничего не стоить, и от которых тем не менее за километр несло мудростью.

Рейс Фама к Тригве Итре был одним из самых прибыльных в его карьере, но глубже всего врезался ему в память темно-красный разговор с итрейским мистиком. Потом он был уверен, что Ларсон использовал какие-то психотропные препараты, иначе Фам никогда не оказался бы таким внушаемым. Но… может быть, это было неважно. У Гуннара Ларсона были хорошие идеи – по крайней мере те, которые Фам смог понять. Сад и окружавшее его ощущение мира – это вещи сильные, производящие впечатление. Возвращаясь с Тригве Итре, Фам понял мир, исходивший от живого сада, понял силу простой видимости мудрости. Эти два наития можно было соединить. Биологические объекты всегда были ключевой позицией торговли… но теперь они получат и другое значение. У новой Кенг Хо этическое отношение к живым существам будет в самом сердце. Каждый корабль, в котором можно содержать парк, будет его иметь. Кенг Хо будет собирать лучшие из живых существ так же фанатично, как собирает технологию. Эта часть совета старика была вполне ясна. Кенг Хо заработает себе репутацию понимания живых существ, репутацию вечной привязанности к природе.

Так родились традиции парков и бонсай. Парки – это был огромный расход, но за прошедшее со времен Тригве Итре тысячелетие они стали самой любимой из традиций Кенг Хо.

А Тригве Итре и Гуннар Ларсон? Ларсон был мертв уже тысячу лет, разумеется. Цивилизация Итре еле-еле его пережила. Наступила эра повсеместного лютования закона и чего-то вроде массового террора. Скорее всего, локализаторы самого Ларсона этот конец предвидели. Вся его мудрость, вся невозмутимость мало помогли его родному миру.