Глубина в небе

Она взметнула руки, будто пытаясь их остановить. Со стороны Фам услышал женский крик – это мать Синди орала на свою дочь.

Дурацкий, бесполезный, безнадежный жест. Группа Фама даже не замедлила шаг. Дубинка наставника описала длинную дугу и ударила Синди по ногам. Она рухнула.

Фам повернулся броситься к ней, но тяжелые руки подняли его в воздух, схватив за руки и за ноги. Он последний раз увидел Синди, пытающуюся подняться из грязи, все еще глядящую в его сторону, не видящую бегущих к ней стражников. Он никогда не узнал, во что обошлась попытка его защитить единственному человеку, который попробовал это сделать. Через сотни лет он вернулся на Канберру, достаточно богатый, чтобы купить всю планету даже в ее новом, цивилизованном состоянии. Он обшарил старые библиотеки, разрозненные цифровые записи тех людей Кенг Хо, что остались здесь. О последствиях поступка Синди он не нашел ни слова, и ничего определенного не удалось найти в записях рождений в семье Синди после ее времени. Она, и ее поступок, и его цена для нее – все это в глазах времени просто не имело значения.

Фама схватили и быстро понесли вперед. Мелькнули братья и сестры – молодые мужчины и женщины с жесткими холодными лицами. Сегодня устраняется одна, очень малая, угроза. Слуги остановились перед отцом Фама, королем. Старик – на самом деле ему было сорок лет – посмотрел на него сверху вниз коротким взглядом. Трам всегда был далекой силой природы, неуловимой за рядами наставников, конкурирующих наследников и придворных. Губы его были стянуты в ниточку. На миг в тяжелых глазах мелькнуло что-то вроде сочувствия. Он коснулся щеки Фама.

– Будь сильным, мальчик. Ты носишь мое имя.

Трам повернулся, обменялся со звездным человеком несколькими словами пиджина. И Фам был передан в руки чужих.

Как Чиви Лин Лизолет, Фам Нювен был брошен в великую тьму. Как Чиви, он был там чужим.

Эти первые годы он помнил лучше, чем всю прочую свою жизнь. Без сомнения, экипаж собирался сунуть его в гибернатор и выгрузить при первой же остановке. А что толку в пацане, который думает, что мир один, да к тому же и плоский, и который всю жизнь учился только махать мечом?

У Фама Нювена были иные планы. Гробы анабиоза пугали его до умопомрачения. Не успела «Реприза» сойти с орбиты у Канберры, как маленький Фам исчез из назначенной ему каюты. Для своего возраста он всегда был мал, и теперь он понимал, что есть и дистанционное наблюдение. Он задал команде «Репризы» работы на четыре дня, пока его нашли. В конце концов, конечно, Фам Нювен эту игру проиграл – и какой-то очень сердитый член экипажа приволок его к капитану корабля.

К этому времени он уже знал, кто эта «служанка», которую он видел на болоте. И даже зная, невозможно было в это поверить. Слабая женщина, командующая звездным кораблем и командой в тысячу человек (хотя вскоре почти все они были вне Вахты, в анабиозе). Хм-м. Может быть, она была наложницей владельца, а потом отравила его и теперь правит сама. Вполне правдоподобный сценарий, но тогда она крайне опасна. На самом деле Сура была младшим капитаном, лидером фракции, которая голосовала против того, чтобы оставаться у Канберры. Оставшиеся назвали их «осторожными трусами». Теперь они направлялись домой, к неизбежному банкротству.

Фам помнил выражение ее лица, когда его в конце концов поймали и привели к ней на мостик. Она хмуро поглядела на маленького принца, мальчика, все еще одетого в бархат Канберрской знати.

– Вы задержали начало Вахт, молодой человек.

Фам еле-еле мог понять ее язык. Мальчик подавил страх и одиночество и ответил ей прямым взглядом.

– Мадам! Я ваш заложник, но не ваш раб и не ваша жертва.

– Черт, что это он несет? – Сура Винж оглянулась на своих лейтенантов. – Послушай сынок, это перелет на шестьдесят лет. Нам придется тебя уложить.

Это замечание прошло через языковой барьер, но звучало очень похоже на то, как говорит начальник конюшни, приказывая обезглавить лошадь.

– Нет! Вы не положите меня в гроб!

Кто-то из офицеров обратился к капитану Винж. Очевидно, с чем-то вроде «Мало ли что ему не нравится, мэм».

Фам напрягся для бессмысленной борьбы. Но Сура только поглядела на него секунду, потом велела всем выйти. Несколько килосекунд они вдвоем говорили на пиджине. Фам знал интриги и стратегию двора, но здесь все это казалось ни к чему. Они еще не кончили разговор, а мальчик уже неутешно плакал, и Сура обнимала его за плечи.

– Это будут годы, – говорила она. – Ты это понимаешь?

– Д… да.

– Ты прилетишь стариком, если не дашь нам уложить тебя в холодный сон.

Последние слова были неудачными.

– Нет, нет и нет! Сначала убейте меня!

Фам Нювен был недоступен логике.

Сура секунду помолчала. Через много лет она рассказала Фаму, как это все было с ее точки зрения.

– Конечно, я могла тебя сунуть в морозильник. Это было бы благоразумно и этично – и избавило бы меня от моря проблем. Никогда не пойму, за каким чертом комитет флота Денга заставил меня тебя принять. Они были мелочны и злы, но это уже было слишком.