Глубина в небе

– Дайте мне кого-нибудь из руководства! Немедленно! Мы можем узнать прицельные лазеры, когда они на нас светят! Отверните их, или мы все об этом пожалеем!

Наголовный дисплей Эзра стал прозрачным, и перед глазами появилась переборка. Фон на ней мигал, но видео показывало какую-то аварийную последовательность процедур.

– Блин!

Это был Джимми Дьем. Командир группы в голове каюты колотил по командной консоли. Где-то в хвосте кто-то блевал. Как в кошмаре, когда все вдруг превращается в сумасшедший дом.

В этот миг модуль достиг конца ускорения, за три секунды страшное давление спало и вернулся привычный комфорт невесомости. Винж освободил ремни койки и подплыл к Дьему.

С потолка было легко встать голова к голове с Джимми и увидеть аварийные дисплеи, не загораживая вид командиру.

– Мы на самом деле в них стреляем? – Господи, как голова-то болит!

Он попытался прочитать командную консоль Дьема, но глифы плыли перед глазами.

Дьем чуть повернул голову к Эзру. В его глазах ясно читалась боль, он едва мог шевелиться.

– Не знаю, что мы делаем. Я потерял синхронное изображение. Пристегнись… – Он наклонился вперед, будто пытаясь сфокусироваться на дисплее. – Сеть флота перешла на глубокое шифрование, а мы застряли на низшем уровне безопасности.

Это значило, что они не получат информации, кроме прямых приказов артиллеристов Парка.

Потолок дал Винжу ощутимый шлепок по заднице, и он поплыл к хвосту кабины. Модуль поворачивался под управлением какой-то приоритетной аварийной процедуры – автопилот не дал предупреждения. Скорее всего командование флота готовило их для нового ускорения. Он успел пристегнуться за спиной Дьема, когда главный факел модуля дал ускорение примерно в одну десятую g.

– Они переводят нас на более низкую орбиту.., но я не вижу ничего, идущего на рандеву, – сказал Дьем. И неуклюже потыкал в поле пароля под дисплеем. – Ладно, буду разнюхивать сам.., надеюсь, Парк не слишком озверел…

За спиной послышались еще звуки рвоты. Дьем попытался повернуть голову, вздрогнул.

– Ты у нас мобилен, Винж. Займись.

Эзр скользнул вдоль поручней пролета, поддаваясь силе тяжести в одну десятую g. Люди Кенг Хо жили при различных ускорениях. Медицина и хорошая генетическая работа сделали ориентационную тошноту редкостью среди них, но сейчас и Цуфе До и Фам Патил оба блевали, а Бенни Вен свернулся в клубок, насколько позволяли ремни. Он держался за виски и раскачивался от боли.

– Давит, давит!

Винж подобрался к Патилу и До, аккуратно отсосал вакуумом рвотные массы с их комбинезонов. Цуфе подняла на него озадаченные глаза:

– В жизни никогда не блевала.

– Это не ты, – ответил Винж, стараясь думать, несмотря на боль, которая давила все сильнее и сильнее.

Кретин, кретин, кретин! Как это я до сих пор не понял?

Это не Кенг Хо напала на эмергентов; как-то все вышло совсем наоборот.

Вдруг стало видно, что делается снаружи.

– Я поймал локальную синхронизацию, – донесся голос Дьема из наушников. Слова командира доносились короткими мучительными выдохами. – Пять высокоскоростных бомб с позиций эмергентов. Цель: флагман Парка…

Винж перегнулся через ряд коек и выглянул. Факелы ракет уходили в сторону от расположения модуля, пять бледных звезд разгонялись в небе все быстрее и быстрее, сходясь к ККХ «Фам Нювен». Но их пути не были гладкими дугами – резкие повороты и уходы в сторону.

– Наверное, мы бьем по ним лазером. Они уворачиваются. Одна из звезд исчезла.

– Мы одну сбили! Мы…

В небе вспыхнули четыре световые точки. Они становились все ярче и ярче, в тысячу раз ярче вылинявшего диска солнца.

И снова вид исчез с дисплея. Свет в кабине погас, мигнул и погас снова. Включилась самая глубинная аварийная система. Появилась бледная красноватая сетка линий, очерчивающая отсеки оборудования, воздушный шлюз, аварийную консоль. Эта система была защищена от радиации, но очень примитивна и низкоэнергетична. Даже фонового видео не было.

– Что там с флагманом Парка, командир? – спросил Винж. Четыре близких разрыва, такой страшной яркости – в углах правильного тетраэдра, охватившего жертву. Картина погасла, но в памяти его она останется вечно. – ДЖИММИ! – выкрикнул Винж. – Что с «Фамом Нювеном»?

Казалось, красное аварийное освещение качнулось – от собственного крика он чуть не отключился.

Слабый голос Дьема прозвучал хрипло и отчетливо.

– Думаю.., думаю, он погиб. – «Сгорел» или «испарился» – от этих прикрывающих слов не легче. – Я ничего не вижу, но четыре ядерных заряда… Господи, они же ударили точно в него!

Вмешались еще несколько голосов, но они звучали еще тише, чем у Дьема. Винж полез обратно в голову кабины, и тут тяга в одну десятую g кончилась. Без мозгов, без света – чем стал этот модуль, если не гробом? Впервые за свою жизнь Эзр Винж ощутил безотчетный ужас наземника: невесомость могла означать, что они вышли на расчетную орбиту, но могло быть, что они летят по баллистической траектории, пересекающей поверхность планеты…