Глубинка

— Хорошо, как скажете. Через час ваши друзья также будут там. Миронов, Панчук, останетесь здесь и присмотрите, — велел он «адъютантам».

Мы пошли по следам недавней погони. Заснеженная дорога, разворошенная шинами, не очень подходила для пешей прогулки, но выбирать все равно не приходилось. В голове крутилось разное: о доме, об Ане, об Агате… А ведь скоро, уже завтра, все изменится. Моя эпопея, кажется, подошла к концу. Как оно будет дальше?

Но все мысли вмиг улетучились, едва Балагутин заговорил.

— Пусть вас не пугает то, что вы сейчас услышите. Также скажу сразу: вам и вашим близким нечего бояться.

— Простите? — не понял я.

— Дело в том, что Гена давно уже играл с огнем. Рано или поздно это должно было прекратиться. Хотя, в произошедшем, конечно, есть и моя вина.

— Простите?.. — повторил я, предчувствуя недоброе.

— Думаю, стоит начать с самого начала. Меня зовут Роман Германович. Геннадий Романович Добренко — мой сын.

— Оу… — в какой-то момент я даже забыл о данном мне минуту назад обещании и чуть не бросился бежать. — Так вот оно что… Сын…

Могучий покровитель живущего в лесной глуши богатого отшельника. Конечно, что, кроме денег, может обеспечить покой и безопасность? Только власть. А первое планомерно вытекает из второго. И наоборот. Но почему тогда этот генерал так спокоен? Или его сын на самом деле не умер?

— Теперь уже нет смысла скрывать, когда все выплыло наружу, — грустно улыбнулся генерал Балагутин. — Прошу вас, выслушайте меня, узнайте все с самого начала, а потом уже спрашивайте, если возникнет желание. Не думайте, что услышанное как-то повлияет на ваше или мое будущее — просто мне кажется, вы имеете право знать. Надеюсь, вы сможете оценить мою искренность.

— Я слушаю, — только и смог ответил я.

— Так вот. Все началось сорок три года назад, когда я, тогда еще молодой лейтенант, познакомился девушкой. Не буду впадать в стариковскую ностальгию, скажу лишь, что между нами вспыхнула страсть. Но поженились мы не по любви, а по глупости: Ирина забеременела дочкой. Страсть угасла, а любовь так и не пришла. Полтора года длилось мучение, которое кто-то даже пытался называть семейной жизнью, после чего мы разошлись. Я уехал по распределению в гарнизон, а бывшая жена с ребенком остались в Ленинграде.

Опуская подробности, скажу, что два года я мариновался на Дальнем Востоке, пока судьба не смилостивилась ко мне. Я встретил ту, которую мог с полным правом называть своей единственной любовью — Танечку. Вы ведь тоже любили, вы меня поймете. Более светлое и чистое создание едва ли досель появлялось на свет. По крайней мере, лучше нее я не встречал. Конечно же, ухажеров у нее хватало, но меня это не остановило — я всегда умел добиваться своего. Мы поженились, а меньше чем через год, у нас родился сын, Гена. Я был в счастье: сын, продолжатель рода, фамилии, профессии.

Годы летели быстро. Гена рос, мужал. Только вот дело отца продолжать не хотел: его интересовали математика, экономика. Но разве это страшно: парень умный, не пропадет, лишь бы дело свое знал. В семнадцать лет я, на тот момент уже подполковник, отправил его учиться в Ленинград — как раз тогда он снова стал Петербургом. Через год Гена позвонил мне и радостно сообщил, что нашел невесту, и они собираются пожениться. Если бы я знал, что за этим последует… Я думал, подобное встречается только в бразильских сериалах.

Когда до намеченной свадьбы оставалось всего два месяца, и я уже запланировал себе отпуск, чтобы заранее съездить познакомиться с невесткой, ко мне прикатила Ирина, моя первая жена. Она буквально вломилась к нам в дом и рассказала такое, от чего мы с Таней схватились за сердце: Гена женится на Лиде — моей дочери от первого брака, своей единокровной сестре! Оказывается, после развода Ира сменила Лиде фамилию на свою собственную. Сами ребята ничего не знали друг о друге: после развода мы не поддерживали никаких отношений, я только перечислял им алименты.

Грозил разразиться нешуточный скандал: меня представляли к внеочередному повышению, как в звании, так и в должности — а тут такое… Свадьбу еще можно было отменить, но Лида уже была беременна! Конечно, мы попытались уговорить ее на аборт, но внезапно заупрямились дети: узнав, кто есть кто, они не только не охладели друг к другу, но наоборот, наотрез отказались разлучаться. Оказывается, бывает и такое: брат и сестра, никогда не встречавшиеся прежде, полюбили друг друга.

Не одну ночь провели мы на кухне, обсуждая сложившуюся ситуацию, настолько нелепую, насколько и чудовищную. Не один час потратили мы, уговаривая упрямцев, взывая к разуму, к морали. Все было тщетно. Наконец, затягивать дальше стало просто опасным, и мы нашли выход, устраивавший, если не всех, то многих. Гена сменил фамилию на материнскую: Добренко, после чего их с Лидой быстро расписали и переселили в Москву, в квартиру, которая досталась мне в наследство от умершей бабушки. Скоро родилась Эльвира.