Глубинная ловушка

Каблучки модельных туфель часто стучат по асфальту. Анна не переносит информационного тумана, неопределенности и прочих непоняток, поэтому спешит прояснить ситуацию с приглашением (или вызовом?) в один из департаментов Федеральной службы безопасности. Собственно, тучи над Анной сгустились еще в Воткинске. Уже там, в процессе подготовки баллистической ракеты к двенадцатому испытательному пуску, сотрудники ФСБ проявили к ее персоне повышенный интерес: то настойчиво приглашали в Управление по Удмуртской Республике, то приезжали сами и подолгу беседовали с ней при закрытых дверях. Мало кому из окружения Анны было известно об этих контактах; а те, кому она доверяла, деликатно обходили неприятную тему. Ничего этого Симонов, конечно, не знал. А в Северодвинске, при сходе по трапу с борта эсминца «Ушаков», он нос к носу столкнулся с двумя подозрительными типами в штатском, что привело его в полное замешательство.

– Простите, вы – Воронец Анна Аркадьевна? – отодвинув его в сторону, приглушенно спросил один из них.

– Да, – устало вздохнула молодая женщина. – Чем обязана?

– Вы не могли бы уделить нам несколько минут? – показал один из них удостоверение.

– Опять вы. Пожалуйста…

Результатом недолгой беседы стали быстрые сборы в гостиничном номере и скорый выезд на военный аэродром, где дожидался специальный самолет, присланный за ней из столицы. Сугубо гражданский молодой человек ничего не понимал в происходящем: нервничал, сочувствовал, сопереживал. Потом напросился доехать до аэродрома с Анной и на всякий случай захватил свои вещи. Вдруг возьмут? Ему ведь тоже в Москву.

Взяли. После того, как Анна Воронец лично обратилась к сопровождавшим ее мужчинам…

На Ленинградском шоссе, немного не доехав до МКАД, застряли в длинной пробке: несколько экипажей ГАИ перекрыли движение и стали тупо ждать проезда какого-то начальства.

Анна не то чтобы нервничала, просто она не любила и не выносила неопределенности. Не нравится ей и эта задержка посередине пути. Скорее бы встретиться с пригласившим ее загадочным человеком и разрешить все недоразумения.

Беспрестанно поглядывая на часы, она достает из сумки справочник и, открыв на заложенной страничке, пытается читать…

От чтения отвлекает кортеж, пронесшийся в попутном направлении с включенной сиреной и синими маячками.

– Забавный прогресс, – шумно захлопывает она технический фолиант. – Раньше придворные шуты бегали с бубенчиками, а теперь ездят с мигалками.

– Думаю, это не все, – тоскливо смотрит на забитую машинами дорогу провожатый фээсбэшник. Кого-то ждут по встречке…

Встречного упыря пришлось ждать гораздо дольше. Анна выбрасывала в открытое окно второй окурок, когда в нескольких метрах с важной неторопливостью прокатил одинокий черный автомобиль представительского класса с неизменным атрибутом власти – синим маячком на крыше. Подобным пренебрежением к тысячам ожидавших людей возмутился даже Симонов:

– Какая все-таки наглость!

Молодая женщина с грустью глядит вслед удалявшейся машине:

– А ты знаешь, кто это?

– Понятия не имею, – обиженно бурчит он.

– Наслаждайся публичным зрелищем – это новый вид «галерных рабов» из тех, что сидят сверху и гребут к себе. Представитель очередной волны великой русской эмиграции.

– Про рабов понятно – наслышан. Им так тяжело работать, что добровольно из власти – только вперед ногами. А какое они имеют отношение к эмиграции?

– Самое прямое: им до поры на все наплевать. Они живут в своем милом обустроенном и уютном мирке; прикидываются, что работают, а на самом деле воруют, обманывают, жируют… А когда доведенный до ручки народ возьмется за дубины и вилы – дружною толпою побегут до городу Парижу. Там наворованное благополучно пропьют и примутся тосковать по навеки утраченной великой Родине: сочинять стишки о белых березках и петь романсы про необъятную русскую ширь, – устало вздыхает Воронец. – Господи, не было б среди нас этой мрази – не случалось бы и потрясений вроде Октябрьского переворота…

Слушая сии вольные речи, Симонов испуганно косит глаз на фээсбэшника. Но тот, криво усмехнувшись, молчит. Видать, и многих из них достала вседозволенность и безнаказанность власть имущих.

Многорядный поток постепенно приходит в движение…

Пробившись сквозь Ленинградку, МКАД и Дмитровское шоссе, автомобиль доезжает до Отрадного. Короткая улочка с очаровательным названием Березовая Аллея. Машина тормозит напротив светлого институтского корпуса.

«На месте», – обернувшись, без слов объявляет фээсбэшник.

Молодой человек суетливо хватает сумку. Покидая салон, жалостливо просит:

– Анна Аркадьевна, пожалуйста, позвоните мне. Позвоните, как освободитесь, хорошо?..

– Постараюсь, – холодно кивает она. – Удачи тебе, Симонов…

* * *