Глубинная ловушка

– …Сейчас я надену костюм и выйду через шлюз для осмотра гребного винта. А заодно вышвырну труп твоего дружка, – промокая бинтом разбитый лоб и морщась от боли, разоряется Питер. И поторапливает капитана.

Тот вновь поднимает пистолет. В тишине, прерываемой всхлипыванием Анны, раздается щелчок взводимого курка.

– Нет… Нет… Нет… – причитает она.

Проходит секунда, вторая…

Я отлично вижу плавное движение побелевшего на сгибах указательного пальца.

Вот-вот грохнет выстрел, и свет навсегда для меня погаснет.

– Нет… Нет…

Сейчас…

Ну?..

Однако вместо выстрела что-то грохает снаружи по корпусу. Потом второй раз, третий, четвертый.

Четыре удара по рубке. Через равные промежутки времени.

Глава четвертая. Море Лаптевых

В центральном посту повисает гробовая тишина: все молчат, и даже Анна перестает всхлипывать. Она и не догадывается о дефиците комплектов для дыхательных аппаратов, исключающий спуск на глубину нашей очередной смены, но пламенная речь узколобого пловца была напориста и убедительна.

Капитан опускает пистолет, на лице царит обескураженное выражение.

Похожее выражение и на треугольной физиономии Питера. Переглядываясь, они силятся дать новую оценку ситуации и найти оптимальное решение.

Наверное, и я выгляжу нелепо, ибо для меня стук снаружи – еще большая неожиданность.

Словесная перепалка в стане местного начальства прерывается второй серией ударов по корпусу – более энергичной и требовательной.

Капитан хватает валяющийся у ног огнетушитель и один раз бьет его дном о переборку.

На душе становится полегче: один удар означает согласие.

– Одевайся! Живо! – командует женщине Питер.

Она медлит.

– Собирайся, Анна. Тебе пора наверх, – легонько сжимаю ее пальчики. Затем поднимаю грозный взгляд на пловца (можно, раз Бог на нашей стороне): – Приготовьте блок. Она забирает его с собой…

– Блок должен остаться у нас, – бурчит узколобый. Без недавней самоуверенности, но с тупым упрямством в глазах.

Нутром чую, что продавить его или капитана не составит труда. Нужно лишь проявить твердость и дождаться третьей серии ударов по корпусу лодки. Уверен: до капитуляции противника – один короткий шажок.

Однако поставить подводников на место и добиться своего не выходит – от жестокого приступа кашля сознание стремительно мутнеет и уносится прочь…

Окончательно рассудок не покидал. Я слышал стук по корпусу, другие звуки и речь, правда, не всегда их понимая. Иногда ощущал прикосновения; различал сквозь приоткрытые веки размытые пятна тусклых плафонов. Надо мною и рядом что-то перемещалось, постоянно меняя форму и обличье.

Вероятно, прошло минут десять, прежде чем мозг отогнал наваждения и начал восстанавливать функции, поочередно включая в работу чувства, память, способность мыслить.

Узнаю морячка, получившего огнетушителем по горбу. Оклемавшись, он волочет тело своего коллеги, коему повезло гораздо меньше – голова проломлена, на палубе остается обильный кровавый след.

Затем морячок снимает с запястий женщины наручники и помогает ей с комбинезоном и снаряжением. Чуть поодаль сидит Питер, а капитан накладывает повязку на его узкий лоб.

Питер отдает короткие приказы морячку, и тот послушно изымает из снаряжения Анны нож, фонарь и станцию гидроакустической связи.

Спустя короткое время картина меняется: морячок приносит из носового отсека черный с синими вставками гидрокостюм, в который обряжается пловец с перемотанной башкой; Анна же, воспользовавшись моментом, присаживается возле меня.

Шепчу ей:

– Если не встретят – иди к поверхности самостоятельно. Дыхания не задерживай, поднимайся медленно. Через каждые две минуты выполняй «площадку» и контролируй давление в баллонах. А сейчас забери у них командный блок ракеты. Слышишь?..

– Молчи. Не трать силы, – прикрывает она ладошкой мои губы. – А блок я забирать не стану.

Пытаюсь протестовать. Анна выразительно глядит на меня и что-то пихает в плечевой карман моего гидрокомбинезона. Потом наклоняется и целует в щеку.

– Блок должен остаться в лодке. Чтобы у тебя сохранился шанс…

Снаружи больше не стучат. Подозрительная тишина усиливает нервозность подводников, и они ускоряют подготовку к выходу. Последние приготовления происходят у вертикального трапа, ведущего в шлюз.

– Ты хорошо меня понимаешь, верно? – подтягивая лямки дыхательного аппарата, говорит по-английски Питер.

– Понимаю, – морщится молодая женщина.

– Мы не сомневаемся в том, что ты расскажешь командованию о ранении своего приятеля. Но у нас к тебе небольшая просьба: не забудь упомянуть и о том, кто затеял бузу в лодке, закончившуюся перестрелкой. И о двоих убитых на борту…

– Я не собираюсь фантазировать и расскажу все, как есть! – в меру эмоционально отвечает Воронец. – Только и вы потрудитесь исполнить наш договор.

– Что именно?

– Как что? Ровно через два часа вы обязаны отпустить нашего пловца. Иначе…

– Мы дадим ему возможность покинуть корабль. Однако если он испустит дух раньше, чем вы его найдете, – не обессудьте, – с наигранной любезностью говорит узколобый. И, теряя терпение, шипит: – Скорее надевай маску и поднимайся!