Глубинное течение

— Разумеется, сможешь, — отвечал тот. — Не бойся! Бригадир все тебе покажет и объяснит.

— Послушай, а вдруг остальные невзлюбят меня? Вдруг они заподозрят, что я шпионю за ними для тебя или Дика?

— Вряд ли. Дика здесь все любят.

— Ну, тогда хорошо.

— Честно говоря, на мой взгляд, все это вовсе не хорошо, — неожиданно заметил Ник, сворачивая на узкую аллею, ведущую по направлению к Уетерби-Корт.

— Что?! — опешила Фенела.

— Не думаю, чтобы какому-нибудь мужу понравилось, что жена его вынуждена ходить на работу, — пояснил свою мысль Николас. — Это задевает честь мужчины. Однако еще страшнее, когда сам не можешь полноценно работать…

— Но ведь ты можешь, вполне можешь! — запротестовала Фенела. — Ты же слышал, что сегодня сказал мне Дик, и я просто в восторге, что именно ты сумел изобрести такую замечательную машину, как «Кобра»!

Речь Фенелы звучала взволнованно и прерывисто: она боялась показаться слишком экзальтированной… а кроме того, стеснялась так прямо и открыто хвалить мужа.

— Спасибо, — нежно поблагодарил ее Ник, а потом добавил: — Кстати, лучше особо об этом не распространяться, понимаешь? Даже маме лучше ничего не говорить.

— Но она-то ведь знает?

— Гораздо меньше, чем знаешь ты. Разумеется, ей известно, что я занят на аэродроме, однако она и понятия не имеет, что у меня там серьезное дело, что я — конструктор «Кобры». Если быть точным, то она вообще о «Кобре» ничего не знает.

Внезапная радость охватила Фенелу. Она понимала, что это не совсем благородно с ее стороны, однако все равно не могла сдержать ликования при мысли, что хотя бы в этой мелочи она получила некоторое преимущество перед своей властной свекровью.

— Фенела, — спросил некоторое время спустя Николас. — Как ты себя теперь чувствуешь — счастливее?

Фенела заставила себя разомкнуть внезапно отяжелевшие губы и, хотя сердце ее кричало, что это ложь, еле-еле прошептала:

— Гораздо счастливее, Ник.

— Хорошо. А довольна ли ты, что вышла за меня замуж?

Тут уже сил на ответ у нее не хватило, она не смогла заставить себя сказать то, что порадовало бы его.

Вместо этого Фенела устремила взгляд вперед, где многочисленные окна усадьбы поблескивали в лучах заходящего солнца.

— Ник, мы обязательно должны говорить на эту тему?

— А почему бы и нет? — отрывисто бросил Ник, и в его голосе Фенеле послышались сердитые нотки. — Неужели мы настолько старомодны, что не смеем откровенно говорить на волнующие нас темы? По-моему, подавлять свои чувства уже давно не принято.

Фенела попыталась издать легкий смешок, но звук получился каким-то жалким, далеким от веселья. Голос ее сорвался, и, к своему ужасу, она почувствовала, что по щекам ее заструились безудержные слезы.

Николас затормозил, заглушил мотор и обернулся к жене.

— Фенела, — сказал он. — Посмотри-ка на меня.

Она не послушалась, тогда он протянул руку, взял ее за плечо и решительно развернул девушку так, что ее лицо оказалось прямо перед ним.

— Послушай, ну что ты так ужасно упрямишься все время? — раздраженно спросил он.

— Я? Упрямлюсь? — изумленно откликнулась Фенела, и слезы ее от неожиданности высохли сами собой.

— Да, упрямишься, да еще как! — настаивал Николас. — Ведь ты же сама хочешь, чтобы я тебе нравился. Да я и так тебе уже нравлюсь, признайся! Будь же честна сама перед собой и не отрицай, что называться моей женой вовсе не так уж плохо. Есть неоспоримые преимущества, ведь верно? Но вместо того, чтобы трезво взглянуть на вещи, ты предпочитаешь оставаться в плену прежних вздорных иллюзий. Слушай, ну что ты вообще-то можешь знать о настоящей любви, ты, сущий ребенок!

Тон Ника был настолько сердитым, что Фенела не на шутку струсила, но тем не менее гордо выпрямилась:

— Моя любовь — настоящая!

— Да-а? Неужели? — саркастически протянул Николас. — А может, это просто любовная историйка со сладенькими поцелуйчиками при лунном свете, когда сердце замирает лишь от одного того, что ты до невозможности юна и до смешного наивна?

— Послушай, ты что, хочешь, чтобы я тебя возненавидела? — оскорбленно воскликнула Фенела.

— Ага! Слава Богу, наконец-то мне удалось вызвать у тебя хоть какое-то чувство! Впрочем, как хочешь.

Николас рывком тронулся с места и в полнейшем молчании продолжил путь. Фенела сидела рядом в смятении. И это говорит Николас?! Тот самый Николас, какого она знала раньше, говорит с ней таким тоном, раздраженным, обиженным, сердитым?! Не может быть!

Перед ней предстал теперь совсем другой мужчина, вовсе не тот, за кого она выходила замуж. Этот мужчина пугал и беспокоил ее, тогда как она ожидала встретить в муже лишь мальчика, робкого и нежного.

Автомобиль притормозил у парадного входа. Фенела обернулась к Нику.

— Николас! — умоляюще произнесла она.

Но тот не удостоил ее даже взглядом: он мрачно хмурился, и Фенела видела, что глаза его сильно потемнели.

— О чем еще говорить? — сердито бросил он. — Слова не помогут. Лучше выходи из машины и иди в дом.

Она покорно повернулась и пошла.