Глубинное течение

— Ну «спокойно» — не совсем то слово, — сказала Фенела, с легким лязгом захлопывая дверцу духовки. — Я бы назвала это «мужественно», и даже более того… Скорее, что-то вроде этакой подсознательной молодецкой удали, которая заставляет его вести себя так, чтобы, не дай Бог, никто не вздумал жалеть его. Он даже постоянно всякие шуточки отпускает по поводу своего беспомощного положения. Порой я и не знаю: то ли смеяться вместе с ним, то ли плакать…

— Да уж, чего-чего, а удали у твоего отца хоть отбавляй…

— Точно. Но тем не менее кое-какие перемены все-таки есть. Раньше ему всегда было глубоко плевать на мнение окружающих, творил, что взбредет в голову. А теперь я вижу, он нет-нет, да и задумается, а не обуза ли он, слепец, для близких, и явно старается не быть нам в тягость.

— А у меня есть известия об еще одном члене вашего семейства, — нерешительно сказал Николас.

— О Реймонде? — встрепенулась Фенела; мысль, что ее дорогому брату угрожает опасность, болезненно пронзила ее сознание.

— Нет, новости хорошие, и вовсе не о Реймонде, — успокоил жену Николас. — Взгляни сюда. — И он извлек из кармана очередной номер «Дейли Скетч».

Крупный заголовок гласил: «Оставшиеся в живых пассажиры с торпедированного парохода благополучно высадились в одном из западных портов Англии».

Николас ткнул указательным пальцем куда-то в середину газетного столбца и прочитал вслух: «Среди тех, кто выжил во время шестидневного дрейфа в спасательной шлюпке, оказалась Кей Прентис, известная голливудская кинозвезда и дочь знаменитого художника Саймона Прентиса».

— Кей! — в изумлении воскликнула Фенела. — Значит, она вернулась домой! Как же нам с ней встретиться?

Николас перевернул газетный лист, на следующей странице было напечатано продолжение статьи.

— А вот, — сказал он, — «мисс Кей Прентис, давшая вчера вечером интервью в отеле «Савой», восхищена героизмом спасших их моряков и…»

Фенела забрала у него газету.

— Как! Кей в «Савое»! Скорей, скорей давай позвоним ей! Вот не думала, что она собирается когда-нибудь вернуться в Англию! Боже, как это ужасно, их корабль торпедировали…

— Хочешь, я закажу тебе разговор? — предложил Николас.

— Да, пожалуйста! — с энтузиазмом откликнулась Фенела. — Пойду расскажу My.

Она схватила газету и бросилась вон из комнаты, не дожидаясь, пока ее увечный муж успеет хотя бы подняться на ноги.

Оба, и Саймон, и My, при неожиданном известии страшно разволновались, Фенела прочла статью вслух, и вскоре они уже беседовали с Кей по телефону, толкаясь у аппарата и чуть ли не вырывая друг у друга трубку из рук.

— Почему ты не предупредила, что едешь домой?! — спрашивала Фенела.

— Ну, это долгая история, — отвечала Кей. — При встрече все расскажу. Можно у вас остановиться?

— Разумеется! Когда ты приедешь — сегодня?

— Завтра, — пообещала Кей. — Сначала надо восстановить гардероб, а то у меня осталась чуть ли не одна ночная рубашка, парочка спортивных брюк и шубка — все, что я успела захватить с тонущего корабля.

— Боже, Кей, как ужасно! Ты перепугалась, наверное, до смерти?

— Хуже… спасало лишь то, что все, казалось, происходило не взаправду, а словно затянувшаяся до невозможности сцена из плохого спектакля. Милая, я все-все расскажу потом подробно. Приеду завтра, встречайте на станции.

— Обязательно встретим, — пообещала Фенела.

Она опустила трубку на рычаг и обернулась к членам семьи, выжидающе застывшим рядом.

— Только представьте себе, мы не виделись с Кей целых восемь лет! Столько всего накопилось за эти годы — сразу и не расскажешь.

Тетя Джулия, присоединившаяся к семейной компании у телефона, робко заметила:

— Ну, теперь, когда должна приехать ваша сестра, мне, скорее всего, пора отправляться домой. Я же знаю, какая у вас тут теснота…

Фенела, которой подобные мысли сразу пришли на ум и показались вполне разумными, собралась было ответить тетушке вежливым согласием, как вдруг Саймон опередил дочь.

— С чего это вдруг вам уезжать еще? — фыркнул он. — Нет, вы непременно останетесь. И вообще, вам нужно познакомиться с нашей семьей в полном составе.

— Ну, что ж, если вы настаиваете, то я останусь, — отвечала тетя Джулия, явно довольная, что за нее все решили.

My подскочила к тетке и, взяв ее под руку, тесно прижалась к ней.

— Ах, мы не сможем без вас, — с подкупающей искренностью сказала девочка. — Ну, пожалуйста, не покидайте нас, тетя Джулия!

— Ну хорошо, хорошо, я определенно остаюсь, — решила мисс Мак-Клеланд.

В тоне, каким это было сказано, Фенеле послышалось не только облегчение, но и живейшая радость.

«Ладно, управимся как-нибудь, — подумала она про себя. — Слава Богу, детские стоят пустые — дети в Уетерби-Корт».

И только когда все, оживленно болтая, разошлись по комнатам и девушка осталась наедине с Николасом, домашние заботы предстали перед ней во всей своей необъятности.

— Не мог бы ты найти мне кого-нибудь в помощь по дому? — спросила Фенела у своего мужа.

— Попробую, — пообещал тот. — Мне вовсе не хочется, чтобы вся работа свалилась на твои плечи. — И потом, немного помолчав, добавил: — А я-то, честно говоря, надеялся, что ты уже вернешься домой.