Но ум скряга. Он постоянно все собирает и прячет под замок. Если он что-то узнает, он тут же это прячет и превращает в знание. Вот почему все ваше познание постоянно становится знанием – а как только вы превращаете познание в знание, вы его убиваете. У вас в руках остается лишь мертвая птица, которая больше не может летать по небу, вы больше никогда не увидите ее полета.
Познание – это живая птица, способная летать. Знание – мертвая птица, вы держите ее в руках, но это только труп. Ее душа улетела, а именно она и была реальной, именно она являлась сутью птицы. Вы упустили реальное и ухватились за нереальное. Но так мы и живем, так поступаем со всем, что встречаем на своем пути. Познание сразу же превращается в знание.
Пусть познание остается познанием! Существование состоит не из существительных, а из глаголов. Все существительные фальшивы: ни одно существительное не является истинным, не может быть истинным. Дерева нет, есть только деревопроизрастание. Реки нет, есть только рекотечение.
Что вы делаете, когда говорите: «Это человек»? Вы низводите глагол до существительного – ведь человек растет! Это рост, это процесс. Человек не остается неизменным даже в течение двух секунд, он меняется. Вы говорите: «Это мой друг», – но, пока вы это произносите, он может превратиться во врага.
Вы говорите «любовь». Но любви как таковой нет, есть только переживание любви. Посмотрите на жизнь, и вы с удивлением обнаружите, что жизни нет, а есть только проживание жизни.
Превратите все существительные в глаголы, и у вас появится гораздо более ясное видение жизни. Но глаголами невозможно овладеть – а существительными можно. Из-за своего алчного ума человек живет существительными, он забыл глаголы.
Эта алчность пронизывает все, что вы делаете. Зачем овладевать? Стоит вам увидеть красивый цветок, и вы тут же спешите его сорвать.
Я слышал…
К Джорджу Бернарду Шоу пришел в гости один его приятель. А Бернард Шоу был категорически против того, чтобы в его саду рвали цветы, – он повсюду установил таблички: «Цветы не рвать». И приятель спросил его: «Разве ты не любишь цветы? Разве тебе не нравится, когда на твоем столе стоит букет цветов?»
Бернард Шоу сказал: «Я люблю цветы, в этом-то и дело. Я также люблю детей, но я бы не хотел, чтобы кто-то отрубал им головы и ставил мне их на стол».
Эго всегда стремится убивать и разрушать. Почему? Потому что, как только вы что-то разрушаете, вы обретаете над ним контроль. Контролировать можно только мертвые вещи. Именно поэтому люди молятся мертвым божествам в храме и почитают мертвых мастеров.
Пока жив Будда, люди его не почитают, они почитают Кришну. Когда Будда умирает, они начинают ему молиться и не обращают внимания на Христа. Когда умирает Христос, они начинают почитать его, не обращая внимания на Кабира, – и так далее. Как только мастер умирает, в его честь воздвигаются великолепные храмы, и люди начинают перед ним преклоняться. Однако пока он жив, они забивают его до смерти камнями, они распинают его, отвергают, отрицают. Почему? Почему вам так нравится смерть?
Смерть помогает вам самим стать мастерами. Вы не можете контролировать живого мастера, он вас контролирует. Вы не можете контролировать живой цветок, он вам не подвластен, но как только вы его срываете, вы обретаете над ним контроль. И тогда вы можете делать с ним все, что захотите: можете назвать его
Вы убили цветок и теперь терзаетесь чувством вины. Отсюда и
Однако ум постоянно желает всем овладеть. Понаблюдайте за его алчностью.
Я слышал…
Богатый старый скряга серьезно заболел, и врач прописал ему лекарство, предупредив:
– Если после того, как вы примите лекарство, вы начнете потеть, это будет означать, что вы поправляетесь. Если же вы не будете потеть, останется уповать лишь на Бога.
Скупец принял лекарство и не вспотел. Казалось, что близится его смерть.
– Давайте навестим его, – предложил мэр старейшинам города. – Возможно, он раскается в том, как прожил свою жизнь, и оставит что-нибудь церкви.
Они пришли к нему и увидели, что он действительно раскаивается. Они принесли бумагу и чернила, и мэр приготовился записывать.
– Церковь крайне нуждается в ремонте, – сказал мэр.
– Сто долларов церкви, – сказал скряга и застонал.
– Фонд вдов и сирот истощился.