Глубокая борозда

— Получается так, Андрей Михайлович, что тот комбайн, который работал ночью, днем часто простаивает. Да и вообще вся организация дела будет много лучше. Мы с Соколовым решили так: применим у себя такой же распорядок дня, какой у Несгибаемого разработан. Условия-то у нас с совхозом теперь одинаковые: машины в нашем распоряжении, механизаторы свои.

Со стороны будущей ремонтной мастерской показался Соколов. Вместе с ним Вихрова. Она что-то оживленно рассказывала. Соколов слушал, чуть склонив свою стриженую голову.

— А я ругаться приехал, Иван Иванович, — начал Павлов.

— Пока рановато, — усмехнулся Соколов. — Это надо, когда уборка начнется…

Павлов начал выговаривать Соколову и за скрытие ползунковых волокуш, и за то, что ни слова не сказал о своей ремонтной мастерской.

Соколов слушал, но Павлову казалось, что думал он совсем о другом.

— Тут я не согласен, Андрей Михайлович, — глуховато проговорил Соколов. — Сам, понимаешь, наставлял нас: побольше самостоятельности, смелости, а тут по каждому пустяку докладывать в райком? Что у вас там, дела серьезного мало, чтобы про каждый кол, который я задумал в землю воткнуть, докладывать? Неправильно это, понимаешь… — Соколов заговорил уже сердито: — Это раньше такая мода у секретарей была заведена: пропала курица — доложи! Кто ругнул кого — доложи! Вот и плелись в хвосте событий, понимаешь… А ведь вы наша голова! Вы должны нашу дорогу освещать, на будущее ориентировать, а уж эти построечки да волокуши — это мы и сами осилим. Только бы дорога была ясна.

Павлов молчит.

Он только что услышал важную мысль: да, райком обязан нацеливать руководителей колхозов и совхозов на самое главное, отрешиться от мелочной опеки. Но все же он сказал Соколову:

— Колхоз «Сибиряк» — наш опорный пункт, поэтому своими новинками вы должны делиться со всеми.

— Кто интересуется новинками, тот и сам прибежит. Мы, понимаешь, в Ростовскую область за этими ползунковыми ездили… Вон Григорьев узнал про новинки — сразу прибежал, наверное, быстрей нашего волокуш наделает. А другие спят, — все еще сердито выговаривал Соколов. — А почему спят? Потому что Андрей Михайлович приучил их с ложечки кормиться… Кто-то нажует, а Андрей Михайлович ко рту поднесет: кушай, товарищ председатель…

Проглотил Павлов и эту пилюлю. Недавно он ездил в Кузинский свиносовхоз, смотрел новое — самокормушки. Применение их в четыре раза повышает производительность труда, экономит помещения. После этого он сам объездил все хозяйства, рассказал и показал, как все сделано. Разве это плохо? Нет. Он достает записную книжку…

Эта книжка произвела на Соколова какое-то магическое действие: он перестал ворчать.

— А слышали, чего Несгибаемый задумал… Как-то, помнишь, Андрей Михайлович, мы говорили об отдыхе комбайнера и его помощников? И Несгибаемый дельное предложил.

— Очень дельно придумали! — вступил в разговор Дмитриев и стал рассказывать о новом распорядке дня, принятом в Березовском.

— Вот у них как намечено: начало работы комбайнов — восемь часов утра. А комбайнеры и их помощники являются к месту работы к шести. За два часа они проводят технический уход за машинами, заправляют их горючим, водой. А с двенадцати ночи — отдых. Но разъездные механики и бригадиры к этому времени должны объехать все агрегаты и собрать заявки: где какую деталь заменить, что привезти, что отремонтировать. Значит, ремонтники в дни уборки должны и ночью работать, чтобы все заказы с поля выполнить до шести утра. Бригадиры или механики развезут подготовленные за ночь детали… Получается, Андрей Михайлович, стройный порядок… Главное, люди будут иметь часов пять совершенно нормального отдыха. Их можно на тех же летучках домой на ночь привозить, а утром на поле увозить.

— Да почти у каждого комбайнера теперь свой мотоцикл есть! — воскликнул Орлов.

— И это верно, — согласился Дмитриев. — С шоферами тоже лучше получится. Их везде по одному на машину. При таком порядке и шофер нормально отдохнет, осмотр машины успеет сделать. По-моему, должно хорошо получиться!

— Получится, чего тут говорить, — подтвердил Соколов. — Теперь нам и таборы летние не понадобятся. А то механизаторы по семи месяцев в поле живут, разве порядок?

Павлов знал о распорядке дня, разработанном у Несгибаемого. Он и сам с нетерпением ждал начала уборки. Ведь если хорошо получится, то это же новое упорядочение труда механизаторов, новое приближение его к труду индустриальному.

14

Несгибаемый позвонил Павлову домой:

— Хотите поглядеть индустриальные методы уборки урожая? Тогда приезжайте на восемнадцатую клетку.

…На просторном четырехсотгектарном поле, устланном мощными валками скошенной пшеницы, взад и вперед из конца в конец двигались комбайны. Их было много — двенадцать! Ощетинившиеся подборщики жадно взваливали на себя непрерывную ленту валка, легонько подбрасывали валок чуть вверх, словно нянчили его, а убаюканный валок охотно взбирался на полотно хедера и решительно устремлялся в ревущую пасть молотилки.