Глубокая борозда

На следующий день Павлов высказал эти мысли и своим ближайшим соратникам, когда рассказывал о поездке в колхоз. Его предложения поддержали. За пятилетку наметили вывести в число передовых восемьдесят самых отстающих сейчас хозяйств. Построят там силами городских организаций все необходимое для нормальной работы и жизни — и комплексы механизированные, и культурно-бытовые помещения, и все, что будет к концу пятилетки в передовых.

В этот же день началась работа по составлению списков отстающих хозяйств. Районам предложено разработать перспективные планы их развития и подъема. Несгибаемый и Гребенкин подбирают шефов, строительные тресты, которым будет поручено работать в отстающих хозяйствах.

13

Всем было ясно, что урожай нынче будет хороший, но далеко не все предполагали, что он окажется рекордным! Особенно в южных, самых хлебных районах области. Соколов сообщил, что пшеницы намолачивают более тридцати центнеров с гектара, а Григорьев и Коршун хвалились намолотами овса: до сорока центнеров!

Однако вслед за радостями пошли огорчения. Трудно было косить на свал, а молотить тем более — хлебные валки мощные, соломистые, поэтому производительность комбайнов низкая. Даже 15—17 дней отличной сентябрьской погоды не решили судьбы уборки. В валках оставались еще сотни тысяч гектаров зерновых, когда на Сибирь снова обрушились дожди.

Еще в июле, читая газеты, Павлов восхищался: на Кубани некоторые хозяйства завершили обмолот хлебов за неделю. Правда, он знал, что это совсем не потому, что комбайнеры вырабатывают там по пять норм за день. А потому, что нагрузка на машины нормальная, а точнее — значительно ниже, чем в Сибири. Разве это можно назвать разумным планированием? На Юге можно убирать дольше, чем в Сибири, — погода позволяет, в июле страда-то. А в Сибири совсем другие условия. Выход один: здесь нагрузка на комбайн не должна превышать ста — ста двадцати гектаров. Тогда в любой год можно убрать без потерь все хлеба. Иначе…

Иначе будут повторяться картины, напоминающие и нынешний год, и многие предшествующие. Ведь не раз уже бывало, что в Сибири и Казахстане большие площади хлебов уходили под снег. Реальная угроза этого есть и нынче. И Павлов никак не может принять вину только на себя, на сибирских хлеборобов. На его памяти уже не однажды принимались решения, в которых признавался необходимым такой уровень механизации сельского хозяйства Сибири, при котором уборка урожая продолжалась не более 10—15 дней. Решения эти пока не выполнены. И если сохранятся нынешние темпы оснащения Сибири комбайнами и автомашинами, то в будущем потери могут быть более значительными, потому что урожаи-то растут! А каково труженикам, вырастившим хороший хлеб, терять его при уборке? С этим никак нельзя мириться!

Эту свою горечь Павлов выговаривал Моргунову, когда они поехали по полям. Павлову хотелось, чтобы Моргунов возражал ему, доказывал неправильность его суждений. Он готов спорить, у него в запасе есть и другие доводы.

Но Моргунов не спорит с ним. Больше того, успокаивает: в соседних областях еще тяжелее с уборкой, там больше хлебов лежит в валках. Тоже утешение!..

А по обе стороны от шоссе видны комбайны. Они не двигаются. Ночью прошел дождь. Павлов попросил Петровича подвернуть к видневшейся группе комбайнов. Из полевого вагончика вышли механизаторы, окружили приезжих. Один из комбайнеров, отвечая Павлову, взмахнул рукой:

— Будь она неладна, ваша Сибирь…

Выяснилось, что он с Кубани, по фамилии — Кочубей. Приехал две недели назад помогать сибирякам.

— И убрать-то удалось всего шестьдесят четыре гектара, и то хлопцы в обиде, — кивнул он на ребят.

— Да разве мы на тебя! — сказал кто-то.

— Ну, все же урожай вы своими руками выращивали, надеялись сами его убрать, значит, и заработок за него получить, а теперь я несколько сотенок увезу на Кубань. Что, неверно?

Никто не ответил.

Проверили состояние хлебных валков. Молотить нельзя — это ясно. Механизаторы рассказали, что испробовали все приемы — пускали комбайны друг за другом, — один молотил, другой вторично перемолачивал массу, но потери все равно большие.

Когда поехали дальше, Моргунов заговорил о кормах, о животноводстве. И Павлову подумалось, что этот добрый человек старается отвлечь его от грустных размышлений. По кормам-то Павлову было что ответить: впервые выполнен план заготовки сена. А план был увеличенный, с учетом потребности и скота, находящегося в личной собственности.

Вскоре после октябрьских праздников выпал снег. И теперь окончательно ясны итоги сельскохозяйственного года. Перед Павловым лежат сводки, анализы. «Все хорошо, — вздыхает он, — если бы не заглядывать под снег…» А под снег ушли десятки тысяч гектаров прекрасных хлебов. И не только у них — у соседей тоже. А сколько потеряно при запоздалом обмолоте валков в октябре и ноябре? Многие миллионы пудов.