Глубокая охота

«Это если считать, что их накрыли самолеты, причем визуально», — подумал фрегат-капитан. Вслух он говорить ничего не стал. И так понятно, что есть уйма вариантов, многие из которых даже не относятся к противнику. И в мирное время подводные лодки уходили на глубину — и не возвращались на поверхность. Море людей не любит, оно их всего лишь терпит. До поры.

Ярослав еще раз посмотрел на карту. Перечисленные Верзохиной квадраты были южнее их нынешнего позиционного района, в нижней трети «слоновой тропы» — участка океана, где сходились в тугой жгут нити маршрутов от побережья Конфедерации к Архипелагу. Но ураган разбросал их тактическую группу…

…и не только её.

АР-75, АР-75…

Фон Хартманн отошёл от навигаторской выгородки, погладил нагло развалившегося на пуфике Завхоза — кот дёрнул ухом, но сделать вид, что проснулся, не соизволил — и прошёл во второй отсек. Как обычно, дверь в радиорубку в нарушении всех и всяческих правил и уставов, была приоткрыта. Как обычно же, в щель просачивался сухой и теплый воздух — в рамках борьбы с плесенью и ржавчиной «госпожи эфирных волн» соорудили осушитель воздуха — с запахом свежих булочек, озона и канифоли.

— Командир?

Вахтенная радистка отложила дымящийся паяльник и поправила сползшие на нос очки. Её напарница что-то пискнула сквозь сон, сбросила с лица косичку и перевернулась носом к переборке.

— Надо что-то передать? Я как раз собралась выходной контур немного подпаять, но если надо…

— Во-первых, надо докладывать на вахту, что рация неработоспособна, — шепотом, чтобы не разбудить спящую, произнес фрегат-капитан.

— Так это же передатчик, а так я слушаю…

— …а во-вторых, старший матрос Циля, дай журнал входящих.

Заполучив толстую тетрадь, Ярослав перебрался в свою каюту и принялся пролистывать добычу в обратном порядке. Несмотря на убористый — не очень-то разборчивый — почерк радисток, заполнялась тетрадь быстро. Фрегат-капитану потребовалось четверть часа, чтобы выловить из эфирной мути нужные крупицы и выписать их на отдельный листок:

Обнаружен самолет. Радарный контакт на детекторе. Обнаружен самолет в разрыве облаков, тип не определен. Сигнал бедствия с транспорта. Обнаружен самолет, срочно погрузились. Акустический контакт на пределе дальности обнаружения...

Всего их набралось одиннадцать строчек. Важнее всего, конечно же, были цифры. Широта, долгота и дата. Именно так Ярослав и сказал Верзохиной, передавая ей листок.

— А почему часть синие, а остальные красные?

— У синего карандаша грифель сломался.

Еще через пару минут утомительного ожидания фрегат-капитана и присоединившихся к нему — насколько позволяло условно-свободное пространство в отсеке — лейтенанта Неринг и комиссара, составленный Ярославом список превратился в неровную цепочку крестиков на карте. И завершал её давешний крестик в круге — место последнего выхода на связь имперской субмарины из их группы.

— Что скажешь?

— Там точно что-то есть! — от волнения навигатор принялась накручивать кудряшки на указательный палец. — И оно перемещается.

— Боевая эскадра с авианосцем. — Герда Неринг рубанула ладонью воздух. — Отличная добыча.

— Или конвой, — возразила Верзохина, — генеральная скорость примерно десять узлов. Экономический ход современных боевых кораблей обычно выше.

— Скорее конвой, — согласно кивнул фон Хартманн. — Впрочем, не суть важно. Лейтенант, рассчитайте наш курс для переходе в ШТ-75. Лейтенант Неринг, передайте радистке, в следующий сеанс мой приказ по группе: переходим в новый позиционный район. Дубль в штаб флота.

— Но… командир, у нас же нет приказа.

В первый момент Ярослав даже не понял, что так смутило Герду. Для него решение на переход выглядело естественным и единственно возможным. Сейчас же, глядя на удивленную девушку, он вдруг осознал, что и офицер глубинного флота может считать иначе. И даже приди кому-то вроде лейтенанта Неринг идея вычислить по контактам предполагаемый вражеский конвой, она не решилась бы сама отправиться за ним. В лучшем случае попыталась бы донести свои мысли до штаба, засоряя эфир длинными посланиями. А скорее всего, просто продолжила патрулировать пустой, как храмовый ящик для пожертвований, квадрат океана.

Так мы и проиграем войну!

* * *

— Я бы хотела поговорить с вами по крайне важному вопросу. Деликатному, но…

— Доктор, — устало вздохнул Ярослав, — учитывая, как старательно вы меня избегаете большую часть времени, я ничуть не сомневаюсь: чтобы самой напроситься на разговор, у вас должен быть просто экстраординарный повод. Давайте, выкладывайте, что еще плохого готовит нам грядущее? Дизентерию? Туберкулез? Бубонную чуму?

— Нет-нет, — быстро возразила Харуми. — Это… — тут доктор запнулась, — связано с моей врачебной специализацией.

— Лейтенант, — Ярослав перешел на доверительный шёпот, — вы очаровательно краснеете. Так бы вами любовался до скончания дня, молча, под луной. Но, увы, как подсказывают ваши милые часики, — фон Хартманн кивнул в сторону стоявшей на краю полки клепсидры, — время до начала моей вахты скоро истечет. Поэтому давайте обойдемся без долгой прелюдии.