Глубокая разведка

После привала и скудного обеда мы продолжаем движение в прежнем направлении. Время близится к ужину и ночлегу. Я уже начинаю думать, что нам опять предстоят длительные многодневные переходы, и прикидываю, как теперь экономить воду. Наверное, придется перейти на двухразовое, а потом и одноразовое питание. Долго ли мы так выдержим? Ведь, кроме своих собственных тел, нам приходится тащить на плечах немалый груз. А ведь его не бросишь.

Внезапно торчащий вперед ствол пулемета ударяется о невидимую преграду. Раздается резкий звук, напоминающий звон обрушивающейся стеклянной витрины гигантских размеров. Все вокруг дрожит и крошится, словно покрывается густой сетью трещин. Непрекращающийся звук переходит в дребезжащий лязг и звон. Будто рушатся на бетон огромные куски стекла. Непроизвольно прикрываю глаза левым локтем.

ГЛАВА 7

Если б я властелином судьбы своей стал,

Я бы всю ее заново перелистал

И, безжалостно вычеркнув скорбные строки,

Головою от радости небо достал!

Омар Хайям

Меня толкают в бок.

— Задремал! Уже приехали, — слышу я голос Виктора Шишкина, моего ведомого.

Открываю глаза и вижу, что я сижу в автобусе. Мы едем из нашего военного городка в райцентр. Едем отдохнуть и поразвлечься. Автобус останавливается возле бывшего Дома культуры, ныне громко названного Центром досуга и отдыха. Впрочем, из современных веяний там добавились только небольшое казино, компьютерный салон и зал игровых автоматов. Мы выходим из автобуса и направляемся к крыльцу.

— Чуть не забыл! — спохватывается Виктор. — Когда ты с Матвеичем копался в гидросистеме, звонила Вера. Спрашивала тебя и интересовалась, будешь ли ты сегодня в этом заведении?

— И что ты ответил?

— Сказал, что будешь.

— А она?

— По-моему, обрадовалась.

Вера — учительница английского языка в местной школе. Только-только приехала сюда по распределению. Мы с ней познакомились две недели назад, когда директор школы попросила нашего командира прислать одного из летчиков, чтобы согласовать с ним план шефской работы. Командир послал почему-то меня. Так я и познакомился с Верой.

Согласование плана завершилось в кафе при Центре досуга и отдыха. Там я угостил Веру кофе с пирожными, потом заказал по стаканчику легкого винца. После этого мы с ней посетили дискотеку, и я проводил ее до общежития, где жили молодые, не успевшие обзавестись семьями, учителя и медики. Встречи наши стали регулярными. Занятия в школе еще не начались, а мы летали тогда не чаще двух раз в неделю. Шли регламентные работы на технике. Особых намерений в отношении Веры у меня не было. Просто мне было очень хорошо с этой свежей девушкой, привезшей в нашу глушь из областного центра неизрасходованную энергию и ничем не запятнанную свежую юность. У нас с ней нашлось очень много общих взглядов. И постепенно выяснилось, что жизнь и происходящие в ней перемены мы с ней воспринимаем одинаково.

Но последнюю неделю наши ровные, дружеские отношения подверглись грубому внешнему воздействию. На Веру положил глаз начинающий, но уже преуспевающий бизнесмен, Алексей Московский. Он появился около месяца назад и открыл в городке магазин меховых изделий. Там продавались шубы, манто, куртки из соболя, песца, чернобурки и норки. Цены были даже не астрономические, а какие-то межгалактические. Я сильно сомневаюсь, что кто-то в городке был в состоянии стать клиентом этого магазина. Но магазин не закрывался, а Московский не производил впечатления человека, вложившего средства в невыгодное дело. Скорее всего, под вывеской этого магазина производилась отмывка каких-то темных и весьма немалых сумм.

Мне все его делишки были до фонаря. Я не испытывал ни малейшего желания общаться с ним и тем более вникать в дела этих новоявленных «бизнесменов» на криминальной подкладке. У меня с ними не было и не могло быть ничего общего. Мы жили в разных мирах, в разных измерениях. Но не таков был господин Московский. Он был уверен, что его черная «Тойота», его замшевый пиджак, из кармана которого он извлекал толстые пачки купюр, чтобы заплатить сумасшедшие деньжищи за красивую бутылку импортной дряни, делают его на две-три головы выше всего прочего «быдла». Он был уверен, что все задохнутся от счастья, если он заговорит с ними. Он был уверен, что нет такой женщины, которая не стремилась бы переспать с ним. Я слышал, как он самодовольно и громко изрекал собравшимся вокруг него юнцам пошлость: «Знаете, какая самая чувствительная эрогенная зона женщины? Кошелек мужчины!»