Глубокая разведка

Лена, как всегда, зрит прямо в корень и говорит не в бровь, а прямо в зрачок. Я не могу представить, каким могучим должен быть лесоруб и каким он должен орудовать топором, чтобы одним ударом стесать такую «щепочку». Вот богатырь, вроде былинного Святогора, вздумай он порезвиться здесь со своим мечом-кладенцом, такое вполне мог бы сделать. Что-то у меня нет стремления встречаться с таким Святогором.

Идем дальше, внимательно осматривая деревья. Зоркая Наташа обращает наше внимание на ряды глубоких поперечных борозд на стволах в тех местах, где деревья стоят поближе друг к другу. Причем борозды такие, словно тот же Святогор на ходу, играючи, постукивал по стволам своим кладенцом. Любопытно было бы посмотреть на этих веселых ребят. Издали, разумеется.

Лес неожиданно кончается, и мы выходим на большую поляну. Даже не большую, а огромную. Деревья ее противоположного края едва прорисовываются на горизонте. Поляна густо заросла тростником. Приглядевшись, прихожу к выводу, что это не тростник. Это уменьшенные во много раз копии деревьев, среди которых мы пробирались в лесу. Голые стволы толщиной в два пальца и длиной в полтора, два метра. А на конце — метелка из листьев папоротника. Только не зеленых, как на деревьях, а оранжевых.

— Вот вода, — говорит Вир.

Я сначала не могу понять, о чем он говорит. Потом до меня доходит, что мы стоим на краю болота. Желтый мох переходит в такую же желтую воду. Вир при виде «тростника» оживляется. Он просит у меня резак и пытается срезать под корень один из тонких стволов. Но хрупкий с виду «тростник» отличается удивительной прочностью. Только включив вибратор, мне с трудом удается срезать стволик.

Вир, поняв, как надо обращаться с резаком, отсекает верхушку с листьями и остро затачивает ее. Понятно. Теперь у него в руках копье. Без оружия в таких местах Вир чувствовал себя неуютно. Надо будет отдать ему свой автомат и научить стрелять из него. Ну и раз уж он идет с нами, надо нагрузить его частью нашего снаряжения, разгрузив в первую очередь женщин.

Пока мы с Виром занимаемся его копьем, Лена внимательно исследует болотную воду. Микродоктор показывает, что в ней кишат небезопасные микроорганизмы. Лена с Наташей начинают колдовать в плане обеззараживания. Анатолий возится с установкой создания переходов. А я тем временем пытаюсь определиться по Солнцу.

Но затея моя сразу терпит неудачу. Я никогда не был на Венере. Но, по моим представлениям, небо на ней должно выглядеть примерно так же, как и здесь. Сплошная пелена серых, со свинцовым отливом облаков. Нет возможности даже предположить, в какой стороне находится Солнце. Но здесь оно должно быть довольно близко, как на той же Венере. Иначе ему не под силу было бы пробить такой многокилометровый слой облачности и создать под ними такую парилку. Что ж, удовлетворимся хотя бы таким косвенным доказательством того, что мы находимся не на Земле.

Женщины завершают свои манипуляции с водой и быстро готовят из космодесантных пайков обед на пять персон.

— Боюсь только, что кофе получился не очень удачным, — извиняется Наташа. — Что мы с Леной только не делали, но привкус и запашок этой водички устранить ни удалось. А они довольно специфические.

— Не графья, — бурчит Анатолий, запуская ложку в борщ. — Придется, может быть, еще и не такое пить. Другой воды все равно здесь нет.

В кофе действительно не хватает ни вкуса кофейного, ни аромата. Все забивает вкус и запах прокисшего пива, кажется, «Клинского продвинутого». Впрочем, те же ароматы и привкус имеют и борщ, и бифштекс.

За обедом мы с Анатолием подробно рассказываем женщинам о нашем разговоре со смотрителем Кта и о посещении кутура. А также о том, что заставило нас так поспешно покинуть эту Фазу. Лена задумывается, а Анатолий спрашивает меня:

— Андрей, а почему ты говорил со мной по-английски? Ведь этот Кта русского тоже не знает.

— А потому, Толя, что, разговаривая на родном языке, мы могли запросто перейти на его язык. Непроизвольно.

— Век живи — век учись.

Анатолий качает головой. А Лена делает заключение:

— Я была не права. Влиянием ЧВП здесь и не пахнет. Здесь приложила лапу мафия святого Мога, и только она.

— Почему так категорично? — интересуюсь я.

— А все очень просто. Какую цель ставит ЧВП? Повернуть цивилизации на биологический путь развития. А что мы имеем во всех биологических цивилизациях? Культ секса. Здесь секс тоже процветает, но в каком виде? В виде примитивного разврата. Да что я тебе говорю! Вспомни Кору Ляпатч. Она родом из биоцивилизации. Сравни ее и тех гаремных самок, что ты видел в этих кутурах. Что у них общего? Ты можешь представить себе Кору, вышедшую в Большой Мир из такого кутура? Кору, воспитанную в кутуре?