Глубокая вода

— Куда же без них в таком кабаке? Но все это — за пределами территории, — снова подчеркнул Обуховский, нацелив на собеседника указательный палец. — И утром никаких жалоб. Одни пьяные прицепились к другим пьяным. Ну, конечно, когда кто-то чужих девок трогает, тоже защитники находятся. Все равно к начальнику базы никто жаловаться не бежит, ментов опять-таки никто не требует вызывать. Порядочные люди, которым покоя надо, берут у Люды бухло и сидят у себя в домиках. На «Авроре» шпана преимущественно…

— Значит, и там охраны специальной не нужно? Ты к этому ведешь?

— Так точно. Я абсолютно с тобой согласен: трое спасателей — это солидно. Пусть не сегодня, пусть в будущем, но — солидно, хотя сейчас эту солидность не перед кем выставлять. Тогда почему вас, охранников, тоже сейчас не очень нужных, не три, четыре или восемь, а один ты, бывший мент?

— У богатых свои тараканы в голове, — пожал плечами Мельник, хотя аргументы Обуховского показались ему не лишенными определенной логики. Это была логика человека, который не первый год работает на своем месте и знает ситуацию изнутри лучше, чем любой другой, даже богатый инвестор Заруба. — Может, у него какой-то расчет, о котором нам с тобой знать не нужно. Вот ты на сына «Аврору» записал? Записал. А вдруг эти двое спасателей — его родственники? Кумовья, скажем, или крестники. И Заруба, начав вливать бабло в базу, сразу приткнул сюда родственников или знакомых. Своих или жены. Он же тоже человек. Вон президент наш — и то сначала кумовьям работу дал, потом всем остальным. Чем Заруба хуже?

— Так-то оно так. — Обуховский налил снова, критическим глазом посмотрел на содержимое бутылки, выпил, доел огурец. — Только что-то не похоже. Нечего ему делать, что ли, кроме как покупать занюханную базу отдыха на Десне, чтобы родственникам работу дать.

Опять воцарилось молчание.

Мужчины курили, переваривая вместе с коньяком информацию, полученную друг у друга. Мельник не знал, о чем сейчас думает Обуховский. Он еще раз отметил про себя, что начальник базы прав в своих расчетах на все сто. Нет ни одного разумного объяснения тому, что штат спасателей увеличился на двух человек, тогда как охранять территорию базы от незваных гостей, которые и так сюда не лазают, наняли одного бывшего мента.

Все правильно.

За исключением одной детали.

Это у Обуховского не было объяснений. Он же ничего не знал об истинной причине пребывания Мельника здесь, на базе. Скорее всего, он никоим образом не связал четыре смерти в Тихом затоне с появлением рядом с этим недобрым местом оперативника, пусть и бывшего.

Но, с другой стороны, не будет Заруба для дымовой завесы, ради прикрытия Мельника, которого и так никто ни в чем не заподозрит на первых порах, нанимать еще с полдесятка людей для охраны. Вот уж действительно выбросил бы деньги на ветер, причем зря. То, о чем говорил сейчас Обуховский, не подозрения, не поиски смысла, а обычная обида. Мужчина руководит этим уголком природы более четверти века. Чувствует, что его время неотвратимо уходит. И его очень скоро заменят другим человеком, более молодым и перспективным. Которого будут называть модным словом «менеджер», который будет носить на поясе мобилку, в сумке — ноутбук. Он развернет бурную деятельность по выкачиванию из этого места максимального количества «зеленых». А он, Обуховский, выйдет на пенсию. Которую начислят, кстати, в национальной валюте.

Одним словом, нынешний директор базы держится за свое место. Поэтому и ищет разные причины, чтобы объяснить себе и другим неуместность здесь всех чужаков.

— Я слышал, у вас тут люди в окрестностях гибнут. — Мельник разлил по рюмкам остатки коньяка. — Это к вопросу об охране и спасателях.

— Что значит — гибнут? — подозрительно прищурил глаза Обуховский.

— Тонут. Несколько утопленников за последний месяц. Будто порчу кто навел…

— Это кто тебе сказал?

— О чем? Об утопленниках?

— О «порче».

— А разве нет?

— Слушай, не смотри на меня такими глазами. Рыбаки тонут каждый год, потому что рыба им до одного места. Выбираются из дома, чтобы водки нажраться и проспаться где-то под кустом. Потом рыбы где-то прикупят, поскольку заначки от жен уже сделаны ради такого дела, и прутся домой. Вот тебе и вся «порча». Ты для чего это спросил?

— Потому что услышал. Я все-таки в ментуре работал. И раз меня охранником нанимают, решил заранее расспросить об оперативной обстановке. Кого и от кого здесь можно охранять. В сельмаге спросил, когда сюда ехал. Мне и говорят — четыре трупа на «Метеоре». Топится народ.

— В церкви еще поспрашивай, — буркнул Обуховский. — Тамошний батюшка двоих отпевал, это правда. Только не у меня на территории они утонули. Говорю же тебе — рыбу ловили в Тихом затоне. Может, нарвались…

Мельник почувствовал — собеседник хочет сказать ему что-то важное. Но наперед закинул удочку, проверяя клев, как настоящий рыбак. Ему интересно, проглотит ли Мельник наживку.

Придется глотать.

— То есть как — нарвались?

— Рыбу ловишь?

— Некогда.