Глубокие интервью Сергея Белановского. Том 1. Часть 2. Производственные интервью: рабочие и руководство заводов, работники разных специальностей

Вопрос: Сопровождалось ли снижение расценок какими-либо техническими мероприятиями?

Да, это интересный вопрос. Я неоднократно читала в газетах, что пересмотр норм и расценок должен, как правило, сопровождаться соответствующими техническими мероприятиями. Однако у нас ничего этого не было. Просто снизили расценки, и все. Прав да, нас собрали, предупредили об этом мероприятии и сказали, что это связано с необходимостью снижения себестоимости.

Я уже говорила, что на участке очень возмущались, но лично я отнеслась к этому спокойно. Зарплата, конечно, упала, но, с моей точки зрения, не так уж сильно.

Вопрос: Какова зарплата рабочих на других участках? Есть ли места, где зарплата очень высока или очень низка?

Да, разница в зарплате есть. Есть более выгодные и менее выгодные участки, есть более трудоемкие и менее трудоемкие, эти различия должны быть как-то объективно оценены.

Но, на мой взгляд, трудоемкость работ не всегда коррелирует с зарплатой. Я работала уже практически на всех участках в цехе: полировка, упаковка и другие. Это бывает в связи с простоями у нас, или потому, что некому работать у них. Мне кажется, что оплата часто не связана с трудностью работы.

Вопрос: А сколько получают наладчики?

Наладчики не получают 20% премии в случае невыполнения плана участком. То есть выходит, что мы эти деньги получаем, а они нет. Но в этом есть и нечто справедливое: от них хоть как-то зависит работа оборудования, а от нас не зависит практически ничего. В итоге, их зарплата приблизительно равна нашей, хотя теоретически, с премиями, они должны бы получать больше, так как они рабочие более квалифицированные.

Вопрос: Могли бы Вы работать наладчиком?

Нет. В принципе женщина с опытом и техническими способностями могла бы работать. Но у меня технических способностей нет.

Вопрос: Можно ли сказать, что у наладчиков легче труд, чем у Вас?

На мой взгляд, у них труд тяжелее, так как больше ответственность. Ведь все станки должны хорошо работать. Рабочая нагрузка у них неравномерная. Иногда они отдыхают, но иногда работают много и утомительно.

Вопрос: Вы перешли в рабочие из инженеров, сменяли социальную среду. В чем отличие этой новой среды от привычной Вам "интеллигентской"?

Я очень боялась, когда шла в новую среду, но оказалось все просто прекрасно. Все окружающие меня люди (может быть, за единичным исключением) – читающая публика. Это развитые, интересные, очень славные и порядочные люди. Книги, которые они читают, может быть, попроще (так сказать, поинтереснее), чем те, что читают в институте. Кулуарные разговоры те же, что в институте. Как в институте разговоры среди сотрудников идут о семье, семейных делах, так и тут. Пожалуй, в институте меньше говорят о работе, чем здесь. Грубо говоря, из 10 минут перекура мы, может быть, 2 минуты говорим о семье, книгах, политике и т.п., а остальное время – о работе. В институте совсем иначе, о работе почти не говорят, идут нудные бесконечные разговоры о тряпках, магазинах и т.п. Я не почувствовала резкого различия при переходе из одной среды в другую. Здесь тоже, как и в институте, есть люди, которые любят поговорить на более высокие темы, у которых есть какие-то интересы, кроме семьи и работы.

Вопрос: Когда вдет разговор о работе, что именно обсуждается?

К сожалению, я считаю, что в этих разговорах сказывается наша рабская натура. Получается, что во всех наших бедах виновато (это противное слово) – начальство. Ответственности за какие-то позитивные изменения рабочие на себя не берут. Социальная пассивность – абсолютная. Впрочем, точно так же и в институте. Все ругают цехком, профком, всегда говорят, что ничего сделать нельзя, изменить нельзя – и не высовываются. Пассивность и сильное (хотя и лишь словесное) раздражение к начальству. Странно, что именно я всегда в этих разговорах стремлюсь защитить своего начальника цеха, парторга цеха.

Партгрупорг участка – рабочая. Я считаю, что она – великолепный человек, порядочнейшая женщина. Она работает на заводе уже 25 лет. Я бы сказала, что в последнее время среди людей ставятся превыше всего уже не интеллектуальные, а душевные достоинства. Так эта женщина с этой точки зрения – идеал. Если что-то надо сделать, она берет, и тихо делает, если надо помочь – она помогает, и т.д. В товарищеском суде она всегда выступает в роли адвоката, хотя формально там такой должности нет.