Глубокие воды

Ей явно требовалось побыть одной, а потому я взял рацию, которую принес Умар, бумаги «Санта-Марии», паспорта и посоветовал ей принять душ и хоть немного поспать. Я объяснял, как пройти в кают-компанию, если она проголодается, когда меня прервало шипение. Рация.

– Капитан. – Каюту наполнил голос Умара.

Я нажал на кнопку и ответил по-малайски:

– Слушаю, Умар, прием.

– Я установил на яхте радиолокационный отражатель, как вы велели, и обыскал ее.

– Принято, Умар. Конец связи. – Мне не терпелось узнать, дали ли нам разрешение на отплытие, и я отпустил кнопку передачи едва ли не раньше, чем закончил говорить.

– Подождите, подождите, капитан, – раздался торопливый голос Умара.

Я снова зажал кнопку:

– Да, мичман, в чем дело?

– Одна из носовых кают заперта.

– И?..

– Вы приказали обыскать весь катамаран. Там все выглядит нормально. Но одна дверь заперта. Мне уйти?

Я хотел было сказать, чтобы он не беспокоился из-за какой-то двери, но что, если Джейк был прав, Витор действительно торгует наркотиками, а в той каюте партия героина? Я представил штабеля пачек, мумифицированных в несколько слоев полиэтиленовой пленки и обмотанных скотчем во избежание соприкосновения с соленым воздухом. Если я брошу яхту, а позже ее найдут с таким грузом на борту, то меня отправят в отставку. А работа – это все, что у меня есть.

– Можешь взломать замок?

В динамике рации треск помех.

– Нет, сэр.

Я смотрел, как Виржини взяла бутылку воды. Открутив крышку, поднесла горлышко к губам.

Я взглянул на верхний паспорт в своей руке, выданный на имя Виченте де Сузы, и спросил в рацию:

– А выломать дверь сможешь?

– Могу попробовать.

Должно быть, толкая дверь плечом, он держал палец на кнопке передачи, потому что из рации донесся глухой стук. Последовала пауза, затем еще один удар. Виржини перестала пить и прислушалась, держа бутылку у рта. При каждом ударе Умар кряхтел, все натужнее. Стуки стали громче и резче, и я понял, что он пытается выбить дверь ногой. Удар, еще удар – и вроде бы треск дерева. Раздался грохот, и все стихло.

– Мичман, как слышите меня? – спросил я. – Умар?

Лишь негромкое шуршание, отмечающее расстояние между нами. А потом рация снова ожила.

– Сэр, сэр! Здесь кто-то есть! Женщина!

Я похолодел. Виржини сказала, что на борту не было никого, кроме нее и ее мужа.

– Сэр, сэр! – Умар кричал в рацию. – Сэр! Здесь все в рвоте. – Хриплое дыхание. – Сэр, она не двигается! – Он выругался. – Сэр, сэр, что мне делать? Кожа у нее серая. Кажется, она мертва.

Наконец он прекратил передачу, и я смог заговорить. Выучка взяла свое.

– Умар, пощупай пульс. – Кровь прибоем шумела у меня в ушах.

– Сэр, ничего.

Слишком быстро.

– Попробуй еще раз, Умар. – Я намеренно медленно выговаривал слова. – Не торопись. Проверяй пульс у горла, а не на запястье.

Перерыв в связи был более длительным. Я не сводил взгляда с Виржини. Она сидела неподвижно, уставившись на рацию. Я по-прежнему считал, что она не понимает нас, но она же слышит напряжение в наших голосах.

– Сэр! Кажется, есть. Кажется, живая.

– Проверь еще раз, Умар. Убедись наверняка. – Прибой в ушах превратился в грохот.

Он вернулся через минуту:

– Да, сэр. Я точно чувствую пульс. Она жива.

Я сделал один вдох, один выдох. Скороговоркой выпалил распоряжения, а затем вызвал мостик и приказал двум членам экипажа спустить на воду второй тендер и помочь Умару перевезти эту женщину на «Патусан». После чего вызвал Юсуфа и велел ждать меня на погрузочной рампе.

Взгляд Виржини были прикован ко мне.

– Что происходит?

Как на это ответить? Я понятия не имел, что происходит. Неужели я позволил рассказу Виржини увлечь меня настолько, что я смешал с ее историей свои чувства, свои воспоминания о семье? Неужели на меня так повлияло легкое сходство этой женщины с моей женой, моей дочерью?

Но теперь все указывало на то, что она мне солгала. Два человека сейчас боролись за свою жизнь. А я стоял здесь, пока вокруг множился хаос. Пришло время действовать.

34

После ухода капитана Тенгку Виржини наполнила раковину и окунула в воду голову, надеясь, что холод взбодрит ее. Она открыла саднящие глаза и уставилась на скопление пузырьков на пробке, лицо в воде она держала, пока легкие не начали гореть. Ощущение было настолько похоже на то, что она чувствовала во время погружения с Витором, что она резко вскинула голову и яростно вдохнула. У отражения в зеркале были красные глаза, ввалившиеся щеки. Она отвернулась, взяла полотенце. Надо вернуться к Джейку и выяснить, что происходит.

Помощник капитана Тенгку принес медицинские штаны того же цвета, что и роба. Они были слишком длинные и слишком просторные. Виржини закатала штаны на талии и подвернула штанины. В этой униформе она не чувствовала себя самой собой. И сейчас это было к лучшему.

Она открыла дверь каюты, в коридоре никого не было. Куда идти? Тусклое освещение, шум двигателя. Сделала неуверенный шаг, металлическая решетка холодила босые ноги.