Глубокие воды Стикса

Комендант на секунду смутился, указал посетителю на кресло напротив стола, подождал, пока тот усядется, после чего и сам уселся с явным облегчением на лице.

- Значит, - начал он, вновь приобретя уверенность, - Вы считаете, что этот полумифический Лекс сейчас в нашем городе?

- Да. Он здесь.

- Это данные центрального управления, или...

- Центральное управление ни при чём. Я это знаю сам.

- Простите, а можно поинтересоваться – как?

- Даже если я вам попытаюсь объяснить, вы всё равно не поймёте, - посетитель усмехнулся.

- Понимаю-понимаю, - снова закивал комендант, но тут же внутренне удивился, как глупо звучит данное уверение. То есть выходило, что он понимает, что не поймёт. Нет, это сложновато. – А почему он прибыл в наш город? Он как-то связан с местными отрядами партизан? Или как там они себя называют? Асы, по-моему? Всё забываю, что эта аббревиатура означает по-русски.

- По-русски она обозначает Армия Сопротивления.

- Да-да, точно...

- А не как вы изволили выразиться – отряды партизан, - мужчина снова ухмыльнулся и поправил лацкан пиджака. – Понимаете - армия.

- Ну, мало ли, как эти варвары себя называют, - Аткинсон выпятил нижнюю губу, выказывая тем самым своё несерьёзное отношение. – По нашим данным, сорок процентов жителей абсолютно лояльны новой власти. За последние пять лет в нашем городе не было ни одного серьёзного инциде...

- Вы понимаете, что вы сейчас сказали? – не дал договорить посетитель. – Сорок процентов лояльных. Это означает, что шестьдесят процентов против нового режима. Ведь так, Джон? Шестьдесят процентов. Вы учили историю?

- Но, простите, я не по этой части.

- Ну тогда знайте, русские умеют партизанить. Благодаря этому они выиграли две войны. Но это я так, для вашего образования. Вернёмся к делу. Как вы думаете, почему он здесь?

- Я не знаю, – Аткинсон пожал плечами. – Вы понимаете, мне это совсем не нужно. Моё дело – связь с общественностью. Пропаганда наших великих ценностей среди местных варваров. Я верю, что однажды они все станут лояльны...

- И какой от этого прок? Думаете – в этом цель открытой оккупации?

- Нет, - комендант снова занервничал. Он чувствовал себя в присутствии этого странного человека беспомощным ребёнком, и это его злило и выводило из себя. Но он сдерживался. Про того, кто сидел сейчас напротив, с настоящей солдатской выправкой не касаясь спинки кресла, ходили тысячи слухов. И каждый из этих слухов был невероятен, не говоря уже о совокупности. Поэтому Аткинсон боялся малейшего проявления своего недовольства.

- Вот видите. Цель не в том, чтобы сделать всех лояльными, а я бы даже сказал наоборот. Наша задача, чтобы в установленные сроки поголовье этой тупой нации сократилось до нуля. Вы меня понимаете?

- Конечно, - закивал комендант. – Но ведь какую-то часть нужно оставить? Для работы в северных регионах хотя бы. Ведь на этой чёртовой русской земле чёртовые русские зимы, сэр.

Аткинсону стало противно оттого, что он не удержался и добавил это унизительную для его положения приставку – сэр. Да ещё в своём кабинете. Но ведь слухи... Да и чёрт с ними. Аткинсону вдруг захотелось поддеть этого человека, с такой уверенностью и чувством собственного превосходства восседающего перед ним. Не прямо, конечно, а как-то незаметно, хитро поддеть.

- А вы... я извиняюсь, сумеете справиться с ним? Простите, конечно, но говорят, что этот Лекс...

- Это неважно, - зло перебил мужчина и в его глазах сверкнул такой животный и дикий огонь, что комендант тут же пожалел о своей глупой выходке.

- Извините, - пролепетал он. – Я совсем не то имел ввиду. Просто, понимаете... вы правы, это не важно. Значит, Лекс в городе. Хм. И почему, по-вашему, он прибыл сюда?

- Здесь всё просто, - человек резко успокоился и его взгляд стал таким же холодным, как и прежде. – Он перемещается из одного населённого пункта в другой, помогая асам. Они просто передают от одного отряда к другому просьбы через своих курьеров, и Лекс выполняет их.

- И как вы думаете, чего попросили здешние партизаны?

- Вы знаете, что в тюремном блоке комендатуры находится один из лидеров местного сопротивления?

- Да.

- Тогда почему вы задаёте идиотские вопросы? Аткинсон, вы тупой?

Комендант бросил все внутренние ресурсы на подавление вспыхнувшей в сердце и подступившей к горлу злобы.

- Я немного не понимаю. Это не входит в область моей юрисдикции. Я занимаюсь связями с обще...

- Вот и свяжитесь с нею. Уже завтра к вечеру каждая птица, каждая собака, каждый атом в этом городе должен знать о том, что Игоря Светлова, он же Клин, собираются этапировать. Через два дня, четвёртого сентября в восемь ноль-ноль до полудня машина со Светловым выедет из ворот комендатуры и направится по федеральной трассе А-45Z. Всё. Большего вам знать не нужно.

Мужчина медленно поднялся, и развернувшись, покинул кабинет, с той же осанкой, с которой он и входил в него, с той же, с которой держался в кресле.

Аткинсон дрожащей рукой достал из кармана носовой платок, стёр со лба пот, и тяжело сглотнув вязкую слюну, процедил сквозь зубы, когда гул шагов в коридоре стал утихать.