Глубокий омут (ЛП)

Джордж повернулся к своему другу, впервые отведя взгляд от входной двери дома через улицу.

— А что, если бы его жена была той самой, Джуд? Что, если бы это была она, до того, как Каллибан добрался до нее?

Среди всех Фламм (прим. фракции или классы) Света и Тьмы было пророчество, одно из которых было разорвано пополам много веков назад, вторая половина утеряна или спрятана. Что было известно, так это то, что в этом мире родится Сосуд, который станет мощным оружием для небесного воинства в грядущей Великой Войне, когда бы это ни случилось. Когда ее сила полностью пробудится, она повернет ход событий против орды демонов. Ей не было бы равных. Она могла уничтожить демонов одним словом. Однако, если Сосуд был испорчен и одержим высшим демоном — одним из аристократов среди проклятых, — она не только утратила бы свою силу во благо, но и стала бы орудием зла — телом и душой. Обладая Сосудом, высший демон мог нарушить законы Фламмы, запрещающие им овладевать слабыми в святые дни или ходить по святой земле. Направляя силу Сосуда во зло, он мог делать все, что хотел, когда хотел, с кем хотел. И величайшим грехом из всех было то, что Сосуды стали конечными жертвами — околдованные своим повелителем демонов, чтобы выполнять его приказы без какой-либо собственной воли. Сила Сосуда стала утраченной, усиливая силу ее повелителя демонов.

Все это, безусловно, относилось к женщине с пустыми глазами повиснувшей на руке Каллибана сегодня вечером.

— Я должен был быть здесь, — пробормотал Джордж. — В Лондоне.

— Ты не можешь быть везде одновременно. Разве мы это не обсуждали?

— Тогда нам нужно больше охотников.

— Поговори об этом с Уриэлем.

Архангел Уриэл был их создателем. Большинство архангелов и ангелов никогда не ступали на землю, выжидая, пока не наступит Великая война, когда они сразятся с демонами на этой промежуточной земле. Но Уриэль не был похож на всех архангелов. Его отвращение к демонам, властвующим и развращающим ничего не подозревающих людей, в то время как небесные воинства порхают в своем потустороннем мире, казалось несправедливым. Итак, он начал с создания Джорджа, который вовсе не был вхож в Доминус Демонум. Его храбрость в смерти привлекла внимание Уриэля, и поэтому архангел начал создавать свою собственную армию… здесь, на земле.

Но она была недостаточно велика, чтобы бороться с растущими ордами демонов, смешивающихся с человеческим населением, кишащими, чтобы совершать свои ужасные поступки.

— Я поговорю с ним, — сказал Джордж. — Но на данный момент мы здесь единственные, кто может остановить Каллибана и Дамаса в том, что они задумали.

— Ты уверен, что Дамас в сговоре с ним? Они гнездятся не в одном и том же месте.

— Принцы более территориальны, чем любой из них. Они бы этого не сделали. Но лорд Блейкли находится в центре чего-то неприятного.

— Ты веришь, что он страж Дамаса?

— Нет. Блейкли, возможно, и познакомился с Дамасом, но он предан Каллибану. И я не верю, что этот человек имеет хоть малейшее представление о том, с кем или чем он играет.

— Я буду наблюдать за домом Каллибана, посмотрим, смогу ли я обнаружить какие-либо движения.

Джордж взглянул на полоску луны, проглядывающую сквозь пелену облаков.

— Хорошо. Я останусь здесь.

Джуд засунул обе руки в карманы пальто, что-то бормоча себе под нос.

— Что ты сказал? — спросил Джордж.

Он прочистил горло.

— Мне было интересно, кого ты ждал больше — лорда Блейкли или леди Кэтрин.

Джордж вышел вперед из тени, приглядываясь к Харрон-хаусу поближе, гадая, где находится спальня Кэтрин — в передней или задней части дома. Ему не следовало интересоваться, где находится ее спальня. Он вообще не должен был думать о ней в том направлении, в котором блуждали его мысли. Но свирепый зверь вцепился когтями в его грудь, призывая его защитить ее. Джордж никогда не испытывал ничего подобного ни к одной женщине. Даже к его собственной жене.

— Джуд, — позвал он, сделав паузу, когда его интонация стала искренней. — Я буду наблюдать за Блейкли, чтобы выяснить, во что, черт возьми, он ввязался с Каллибаном. И я буду присматривать за леди Кэтрин, чтобы уберечь ее от беды. Вот и все.

Джуд шагнул вперед, в лунный свет, его темные глаза сверкали, как черные звезды.

— Ты страж, Джордж. Лучший из стражей. Я не сомневаюсь, что твои намерения верны и благи.

Он сделал паузу.

— Но? — спросил Джордж.

— Но в ней есть что-то такое, что заставляет тебя вести себя не так, как обычно.

Джордж ничего не сказал в знак протеста. Он не был лжецом. Он знал, что в тот момент, когда он встретил ее, в ней было что-то неотразимое и притягательное, что-то, что взывало к мужчине, а не хранителю.

— Я знаю тебя полторы тысячи лет. И за все это время ты ни разу, ни разу не повел женщину на прогулку по парку

— Есть ли преступление в том, чтобы проявлять интерес к женщине после всего этого времени?

Джуд провел тяжелой рукой по своим взъерошенным волосам.

— Конечно, нет. Но она другая. И рядом с ней ты совсем другой.

— Черт возьми, Джуд. Ты видел меня днем в ее обществе.

— И этого было достаточно.