Глубокий омут (ЛП)

Питер колебался, держа дверь открытой. Она смерила его взглядом, которому научилась у своего отца, до того, как он заболел и потерял огонь во взгляде.

— Вы скажете лорду Блейкли, что я потребовала, чтобы меня отвезли на бал. А теперь закрой дверь, Питер. И веди экипаж.

— Д-да, миледи.

Он захлопнул дверь. С толчком экипажа и ржанием лошадей они тронулись в путь. Кэтрин откинулась на подушку, запрокинула голову к потолку и закрыла глаза. Это был не тот брак, о котором мечтал для нее отец. Это был не тот брак, которого она заслуживала. Но, тем не менее, это была ее судьба. Она подавила желание разрыдаться, пока ее грудь не заболела от гнева и унижения. Слишком много ночей она тратила драгоценную энергию, занимаясь именно этим. И что хорошего это ей принесло?

— Ничего, — прошептала она себе, вытирая предательскую слезу, скатившуюся по ее щеке.

Глубоко вздохнув, она сосредоточилась на том, чтобы стереть образ мужа из головы. Даже не то, что он нарушил их клятвы, ранило ее в самое сердце. Это было полное презрение, с которым он обращался с ней. Она не была настолько наивна, чтобы думать, что он был верен ей все те два года, что они были женаты, но его жестокость была невыносима. Она знала о его изменах. Но сегодня вечером она впервые стала свидетельницей этого безобразного поступка воочию.

— Не думай об этом, Кэтрин.

Она обратила свои мысли к Уэзерсби. Они устраивали самые пышные балы и всегда ближе к концу сезона. Местные «куры» будут клевать ее, когда она приедет одна. Ей нужно было найти свою дорогую подругу Джейн Карроуэй, единственную, кто мог поднять ей настроение, какое бы мрачное оно не было. Джейн также была единственным человеком, который знал, что ее счастливый брак был фарсом, хотя Кэтрин отказалась разглашать унизительные подробности.

Карета замедлила ход за длинной вереницей, затем резко остановилась. Питер быстро открыл дверь и помог ей спуститься.

— Я вернусь с лордом Блейкли так быстро, как смогу, миледи.

Она кивнула, надеясь, что он этого не сделает.

Струны музыки оркестра изливались на элегантных представителей высшего света, проходящих через богато украшенные колонны к входной двери главного события сезона. Шаркая по ступенькам, она умудрилась проскользнуть за огромным мужчиной, чтобы избежать встречи с миссис Барвинкл и ее ужасным мужем.

— Извините меня, — сказала она, проскользнув в дверь и толкнув джентльмена с каштановыми волосами.

— Вовсе нет. Миледи, похоже, торопится. Вы должны извинить меня.

Кэтрин уже протиснулась из очереди на прием, но обернулась на теплый тон и страстный голос джентльмена. Он снял цилиндр, одарил ее улыбкой, от которой у нее затрепетало сердце, затем подмигнул, привлекая ее ошеломленный взгляд к своим ярко-голубым глазам. Кто-то толкнул ее, чтобы пройти мимо, выбив из ступора. Незнакомец усмехнулся и кивнул, опустив подбородок, как будто был знакомым другом, прежде чем продолжить.

Озадаченная, она разгладила юбки и отвернулась. Бальный зал был гнетущим от слишком большого количества разномастных тел. Бормотание сплетен, звуки скрипок и время от времени трели смеха наполняли воздух. Комнату украшали серебряные пояса. Золотые украшения и зелень венчали каждое окно, дверной проем, арку и греческую колонну. Уэзерсби не жалели средств на украшение.

Макушки голов танцоров закружились в котильоне в центре комнаты. Она оглядела группы, стоявшие по периметру. Вот где она найдет Джейн. И действительно, она заметила ее возле дивана с высокой спинкой, где мать Джейн, склонившись, разговаривала с Хелен Уэзерсби. Джейн помахала ей рукой, скромная и элегантная, как всегда. С ее медово-каштановыми волосами, уложенными в простую прическу, пучком локонов на висках и васильковым платьем, подчеркивающим ее тонкую талию, она была сногсшибательна. Она всегда была прекрасна в голубом.

Проталкиваясь сквозь душную толпу, Кэтрин наконец добралась до своей подруги.

— Боже, какая романтическая обстановка.

— Так ли? Я бы сказала, что толпа вышла на прощание с балами.

— Это последний бал?

— С таким же успехом это могло бы быть так. Никто из влиятельных людей не осмелится провести бал, который последует за балом Уэзерсби.

— Я вас слышу, мисс Карроуэй, — сказала седовласая женщина, сидевшая рядом с матерью Джейн.

— Я не совсем пыталась скрыть информацию от вас, леди Хелен, — вынуждено улыбнулась Джейн, подняв бровь на Кэтрин. — Все знают, что это главное событие сезона.

— Не надо издеваться надо мной, мисс Карроуэй. — Царственная женщина, которая, безусловно, знала себе цену, повернулась к миссис Карроуэй. — Тебе нужно выдать ее замуж, Элеонора. И скоро. У нее слишком острый язык для все еще незамужней.

— Разве я этого не знаю? Это не значит, что я не пыталась. Но она — зеница ока своего отца. Он предпочел бы, чтобы она вообще никогда не выходила замуж.

— Я слышу вас, леди Хелен, — сказала Джейн с ухмылкой. — И тебя тоже, дорогая мама.

— Совершенно верно, — произнесла хозяйка. — А теперь последуй примеру дорогой Кэтрин и найди себе хорошего мужа.