Глубокий рейд. Записки танкиста

В нашей землянке, как обычно, было полно народу. Уже давно установилась в роте традиция собираться по вечерам в помещении, где располагался Кудряшов. Здесь люди проводили не часто выпадавшие на долю фронтовиков свободные минуты за дружеской беседой на всевозможные темы, за чтением интересных книг, которые Иван Федорович ухитрялся доставать в любой обстановке. Иногда по какому-либо поводу разгорался горячий спор.

Кудряшов, как человек опытный, давал ему нужное направление, делая это умело и незаметно для споривших.

Все наши танкисты полюбили эти вечера и всегда с нетерпением ждали подходящего случая, чтобы собраться вместе. Привык к этому и я, Иногда, бывало, зайдешь вечером в землянку и, увидев ее пустой, сразу почувствуешь, что сегодня чего-то не хватает, что нарушился обычный порядок. В таких случаях здесь долго не задерживаешься, а идешь к солдатам, где они выполняют какую-либо срочную работу. И тут слышишь, как из танка или свежевырытого капонира доносится знакомый веселый голос моего замполита. Сразу становится хорошо на душе, и чувствуешь себя в кругу сплоченных боевой дружбой товарищей, в близкой и дорогой фронтовой семье.

Когда я вошел в землянку, в лицо мне ударило густой волной сизого махорочного дыма. Во время работы часто некогда бывает и покурить. Зато здесь, на «вечорке», как прозвали солдаты наши дружеские встречи, курили все отчаянно много, так что иной раз в землянку страшно было заглянуть. Но никто, кроме фельдшера Никитина, которого все называли доктором, не видел в этом ничего особенного. Только Никитин всегда приходил в ужас от махорочного дыма и обвинял замполита в санитарном невежестве, ругал его за то, что он позволяет людям отравляться в такой атмосфере. А за здоровье их он, Никитин, несет-де полную ответственность.

Однажды, когда мы переехали на новое место и еще не успели разместиться, наш доктор в сопровождении своего санитара Чечирко, несшего большую саперную лопату, подошел к замполиту и серьезно спросил:

— Ты где будешь размещаться, Иван Федорович?

— Вот в той землянке, — указал Кудряшов, удивленно посмотрев на Никитина. — Зачем это тебе знать понадобилось?

— Затем, что я не хочу больше допускать, чтобы люди по вечерам задыхались в дымище. Иди, Чечирко, делай, как приказано, — сказал он санитару.

Чечирко влез на землянку и начал разрывать землю над настилом.

— Что ты делаешь? — возмутился Кудряшов. — Хочешь, чтобы я жил в землянке без крыши?

— Не беспокойся. Крыша останется на месте, если, разумеется, выдержит Чечирку — невозмутимо ответил доктор.

— Что же он там делает?

— Обыкновенную форточку, — сказал Никитин. — С этих пор такое несложное усовершенствование будет обязательным для солдатского «клуба».

Я снял полушубок и подошел поближе к печке, погреться. Здесь воздух был чище, табачный дым тянуло в печку и форточку, сооруженную по системе Чечирки рядом с дымоходом.

Как всегда в таких случаях, Кудряшов был в окружении солдат. Кроме постоянных его слушателей, здесь находились автоматчики и связные. Один из них своим испуганно-сосредоточенным выражением лица напоминал мне кого-то очень знакомого, но я никак не мог вспомнить, кого именно. Рядом с ним сидел мой старый знакомый Овчаренко. И вдруг я вспомнил: да ведь сосед Овчаренки — Величко. Сейчас разговор, правда, шел не о нем, но Величко напряженно вслушивался в каждое слово замполита:

— …Под самым ожесточенным огнем он вылез из люка и сполз по броне танка на землю. Между вздыбленной подбитой машиной и дотом оставалось не больше двадцати метров…

Кудряшов нагнулся к печке и достал уголек. Перебрасывая его из ладони в ладонь, он прикурил самокрутку, затянулся и, как бы видя перед собою все, о чем рассказывал, весь подался вперед.

— …Это расстояние он решил преодолеть во что бы то ни стало, чтобы связку гранат и тола бросить в самую амбразуру дота. Мы наблюдали за этим поединком человека с огнедышащим железобетонным колпаком. Нам было ясно, в таком положении находился отважный командир танка, приближаясь к доту. Пулеметы его подбитой машины и орудие с оторванным стволом не могли оказать смельчаку огневой поддержки. И вдруг видим, механик-водитель тоже выбрался через свой люк и, словно ящерица, быстро пополз вслед за своим командиром.

— Тоже с гранатами? — спросил Овчаренко.

Кудряшов посмотрел в сторону Закирова, как бы ожидая ответа от него. Но тот молчал.

— …Кажется, у него была в то время одна граната, но он едва ли думал о ней…

Закиров молча кивнул головой.