Глубокий сон

Я взял конверт с его колен и вернулся на место. Вытер руки и осмотрел письмо снаружи. Конверт был адресован генералу Гаю Стернвуду, 3765, Альта Бри Кресчент, Вест-Голливуд, Калифорния. Адрес написан чернилами, косыми печатными буквами. Конверт был разрезан. Я достал из него желтую визитку и три клочка жесткой бумаги. На тонкой карточке из отличной бумаги сверху золотом было оттиснуто: Артур Гвинн Гейгер. Адрес не указывался. Внизу, в левом углу, маленькими буквами набрано: «Редкие книги и роскошные издания». Я повернул карточку другой стороной. На ней косыми печатными буквами было написано: «Сэр, несмотря на то, что прилагаемые расписки по закону не могут быть обжалованы, поскольку представляют собой долговые обязательства в азартных играх, мне кажется, что вы все же предпочли бы их выкупить. С уважением А.Г.Гейгер».

Я стал изучать три клочка жесткой белой бумаги. Это были написанные чернилами векселя, на которых стояли даты предыдущего месяца. Содержание их было следующим: «Предъявителю сего, Артуру Гвину Гейгеру или же его уполномоченному, я обязуюсь выплатить по их требованию 1000 (тысячу) долларов без процентов. Деньги получила. Кармен Стернвурд».

Текст был написан неразборчивыми каракулями со множеством выкрутасов и кружочками вместо точек.

Я сделал себе еще один коктейль, отпил глоток и отложил в сторону вещественное доказательство.

– И какой же вывод вы из этого делаете? – спросил генерал.

– Пока никакого. Кто такой Артур Гвинн Гейгер?

– Не имею ни малейшего понятия.

– А что по этому поводу вам сказала Кармен?

– Я не спрашивал ее. И не собираюсь. Если бы я это сделал, она, вероятно, начала бы сосать большой палец и состроила бы боязливую гримаску. – Я видел ее в холле, – сказал я. – Действительно, она повела себя именно так. А потом попыталась усесться ко мне на колени.

Выражение лица генерала не изменилось ни на иоту. Его скрещенные руки спокойно лежали на одеяле, а жара, заставлявшая меня чувствовать себя как курица на рожне, совершенно не действовала на него.

– Я должен соблюдать вежливость или могу быть совершенно искренним?

– Мне не кажется, что вы страдаете излишней стеснительностью, мистер Марлоу.

– Как вам кажется, генерал, ваши дочери развлекаются вместе?

– Не думаю. Я считаю, что они идут своими, весьма различными путями к гибели. Вивиан испорченная, утонченная, умная и почти бессердечная. Кармен наоборот ребенок, любящий обрывать мухам лапки. Ни одна из них не наделена чувством моральной ответственности в большей степени, чем кошка. Впрочем, я тоже нет. Ни один из Стернвудов никогда не обладал им. Спрашивайте дальше.

– Думаю, их заботливо воспитывали. Мне кажется, они знают, что делают.

– Вивиан посещала хорошие снобистские школы и университет. Кармен ходила в полудюжину школ со все меньшими и меньшими требованиями, пока, наконец, не закончила образование в точке, с которой начала. Предполагаю, что они обладали и все еще обладают всеми известными пороками. Если в устах отца это звучит несколько зловеще, мистер Марлоу, то, пожалуй, потому, что мой собственный образ жизни всегда был далек от любого рода викторианского ханжества. – Он прислонился головой к спинке кресла и прикрыл глаза, потом внезапно открыл их. – Не стоит добавлять, что мужчина, который на пятьдесят четвертом году жизни впервые испытал радость отцовства, заслужил все, что его постигло.

Я проглотил глоток своего напитка и кивнул. На его худой сероватой шее отчетливо пульсировала жилка, но так медленно, что это едва можно было признать пульсом. Старый человек, полумертвый, но готовый смотреть жизни прямо в глаза.

– Что вы советуете? – неожиданно произнес он.

– Я заплатил бы ему.

– Почему?

– Это вопрос небольшой суммы с одной стороны, и больших неприятностей с другой. Я уверен, что за этим что-то кроется. Однако не думаю, чтобы это разбило вам сердце. Кроме того, многим мошенникам пришлось бы потратить очень много времени, чтобы выманить у вас столько, что это сказалось бы на вашем кошельке.

– У меня есть своя гордость, мистер Марлоу, – произнес он холодно.

– Кто-то на это и рассчитывает. Это простейший способ обмануть вас. Вас или полицию. Гейгер мог бы спокойно получить эту сумму, поскольку вы не смогли бы уличить его в обмане. Вместо этого он посылает вам расписки, добавляя, что это проигрыш в карты или рулетку, и тем самым дает вам в руки оружие, даже если бы Гейгер и оставил чеки у себя. Он хорошо придумал, знает, что получит деньги независимо от того, сочтете вы его мошенником или же порядочным человеком, занимающимся ссудой под небольшой процент. Кто был этот Джо Броуди, которому вы выплатили пять тысяч долларов?

– Какой-то игрок. Уже не помню. Норрис должен знать. Мой слуга.

– У ваших дочерей есть деньги, которыми они могут распоряжаться по своему усмотрению?

– У Вивиан есть, но небольшие. Кармен по завещанию своей матери все еще несовершеннолетняя. Обе получают от меня щедрые карманные.