Глубокое наслаждение

— Конечно, милый, я дам тебе все, что ты хочешь, а девочки могут принять душ. Иди ко мне, сядь сверху.

Давид перекидывает ногу, седлает Алекса, трется животом о его член, целует.

— Да, мой мальчик, вот так, — он раздвигает его ягодицы, пальцы кружат по колечку сфинктера, надавливают, проникают внутрь. Растягивая, подготавливая для себя. — Я так хочу твою нежную попку, малыш.

— Не мучай меня, войди же уже… Алекс.

Парень ерзает от нетерпения, сам пытается насадиться на член Алекса, крепко сжимает его, слегка подрачивая, приставляет к своей попке.

— Мой нетерпеливый, страстный мальчик.

Алекс проникает в него двумя пальцами.

— Аххххх…

Давид вскрикивает, когда пальцы находят чувствительное место. Легкий разряд тока проходит по телу острым наслаждением, он крутит ягодицами, запрокидывает голову, стонет.

Девушки все так же сидят на полу, Алла с широко раскрытыми глазами смотрит на то, как Алекс растягивает анус парня. Ее киска сжимается, пульсирует от этого невероятно возбуждающего зрелища.

Пальцы заменяет член, его крупная головка с трудом проникает внутрь, Давид протяжно выдыхает, опускается ниже. Алла продолжает смотреть, как головка члена исчезает в глубине ануса, продолжает протискиваться дальше. Входит уже до самого основания и замирает.

— Двигайся, малыш…сука…как же в тебе узко. Как горячо.

Алекс раскачивается, затем ускоряет темп, его член стоит колом, раскачивается в такт от этой дикой скачки, на члене любимого. Давид чувствует, как его поджатых гладковыбритых яичек касается что-то теплое. Кристина подобралась так близко и начала лизать их своим влажным язычком.

Алекс шире раздвигает колени, давая ей больше доступа, он смотрит, как Давид, закрыв глаза, объезжает его, на его лице гримаса удовольствия, он кусает губы, часто дышит.

Алла тихо опускатся коленями на диван, теперь перед глазами Алекса ее шикарная грудь, она мнет ее. Мужчина убирает ее руку, сам щиплет, больно оттягивая сосок. Легко и смачно шлепает по груди, кожа вмиг краснеет, девушка стонет.

Резко наклонив ее голову к паху Давида, заставляет вобрать его член глубоко в рот. Парень кричит, его переполняют невероятные ощущения, член внутри попки задевает простату, а его собственный, истекающей смазкой, вбирают глубоко в рот.

Алла задыхается, но Алекс продолжает, крепко держа ее за волосы, трахать ее рот членом Давида.

— Алекс….боже….я кончаю….ахххххх….боже….кончаю.

— Да…я сам уже готов спустить, малыш, давай, милый, кончай.

Алекс чуть приподнимает бедра, делает несколько глубоких и резких толчков, пульсирует, изливается в попку кончающего на нем парня. Алле глубоко в горло ударяют упругие струи спермы, она глотает, принимая все до капли. Давид заваливается на бок, но сильные руки ловят его, отодвигая Аллу, укладывают на свою грудь.

Из этого мальчика не хочется выходить, он чувствует, как дергается его анус, как содрогаются его стеночки, как Давид вздрагивает. Но нежно сняв его со своего члена, целует в висок. Кристина наблюдает, как пульсирует его сфинктер, как не хочет закрываться, из него густыми каплями капает сперма. Она тоже, как Алла, видит впервые, как геи занимаются сексом, это оказывается так красиво и чувственно.

Часть 19

— Давид, ты готов?

— Да, почти.

В большом напольном зеркале в резной витражной раме отражались двое мужчин. Они оба были в стильных строгих костюмах, тот, что старше, брюнет с мелкой россыпью чуть видных морщинок около глаз, выше и шире в плечах, в кремовой рубашке. Он поправлял черные запонки на манжетах и смотрел через зеркало на стоящего рядом парня.

— Ты нервничаешь, Давид?

— Нам обязательно там быть? — вопросом на вопрос.

Парень нервно дернул ворот рубашки нежно — бирюзового цвета, которая так шла ему и контрастировала с его загорелой кожей. Расстегнул при этом лишнюю пуговицу, Алекс повернулся, перехватил его руки и сам застегнул их, поправляя ворот.

— Виктор каждый год устраивает ужин в честь закрытия художественного сезона. Он мой старый приятель, всегда хорошо помогает, ты знаешь, я говорил. Без его связей и дружбы с ним невозможно пробиться и стать хоть как-то известным.

— Я понимаю.

— Если понимаешь, почему тогда нервничаешь? Ты ревнуешь? Ревнуешь к Виктору?

— Нет, тебе показалось. Я точно не ревную, это твое прошлое.

— Нет, мне не показалось. Что происходит, Давид?

Алекс подошел ближе, приподнимая подбородок Давида и заглядывая ему в глаза.

— Ты себя не хорошо чувствуешь? Прошло три недели, мы сдали все анализы, все хорошо, не о чем беспокоиться. Я понимаю, что поступил безответственно, с той девушкой был секс без защиты, а потом с тобой.

— Нет, я совершенно не об этом.

— Тогда что, милый?

— У меня нехорошее предчувствие.

— Мы пробудем там пару часов, я понимаю, этот пафос меня самого раздражает, но мы должны там быть.

— Ты знаешь, мне кажется, за нами следят. Я точно чувствую последнее время, что за ними наблюдают, даже когда тебя нет рядом. Мне постоянно попадаются одни и те же машины.