Глубокое погружение (СИ)

Но какой же повод может появиться здесь, в изолированной ото всех и вся гондоле? Неясно... Разве что часы пробьют всплытие, но когда пора уже выбираться, мириться поздно. Да и будут ли они бить? Может, просто так висят, для сведения.

Я решила не спешить вступать в переговоры, пока терпение не иссякнет или повод не возникнет. Может, Дина ещё раньше сдастся. Нет, выжидая, я ничего не теряю - пока, во всяком случае.

Внимание - на рыб!

Потом я пожалела, что сразу не подумала. Надо было уже с самого начала совершать мелкие разминочные движения, не давая мышцам затекать. А я застыла почти неподвижно, только дышала разве что, стремясь не нарушать невидимую грань. И когда часы над головой тихонько сыграли весёлую мелодию, отбили полчаса ("детское время" - ведь детям именно столько и отводится), я сняла внимание с рыб и вдруг почуяла, что тело у меня затекло. Прямо ужас как захотелось выпрямиться во весь рост. Гондола вроде бы позволяет, но ведь нарушишь чужое пространство! Чёрт, как нелепо.

Я начала разминать мускулы лёгкими, незаметными движениями. Тьфу, а хоть бы и заметными! Я же на своей половине, ей-то что? Тем более, она сама в таком же положении, напрягается и расслабляется. Нет, я считаю себя свободной вести себя так, как хочу. Руки потирать, ноги... да что хочу, то и потру.

Мало-помалу мускулки размялись, и только хребёт продолжал болеть. Мало того, он всё крепче и крепче требовал дать ему распрямиться, иначе грозил устроить боль настоящую, костную. А куда я тебе распрямлюсь, раз тут мой удел кончается?

Голь на выдумки хитра, а когда приспичит - тем более. Смотрю - Дина не просто на часы оборачивается, а за что-то ногами цепляется и откидывается, так чтоб лицо у самого циферблата оказалось, будто близорукая она. И долго так стрелки разглядывает, словно, наоборот, дальнозоркая и вблизи плохо видит.

Эге, да ведь она так распрямляет хребёт! А я-то прощаю ей нарушение моего воздушного пространства, голова-то её ко мне залезает. Думаю, часы же общие, надо не замечать. Ну, и она стала этим пользоваться.

Око за око, зуб за зуб! Я тоже стала прикладываться к часикам. Хребёт радовался, прямо-таки не давал уходить обратно в сидячую скрюченность. А ещё он провоцировал меня на радостный вскрик или хотя бы горловой звук, с которым потягиваются малыши. Но я была безжалостна. Я уже не маленькая, раз вот враждую из-за парня.

Динка раз не утерпела и начала позёвывать, с тихим подвыванием, так я сердито кашлянула и загнала её обратно в молчание. Хватит с неё того, что под часами не мешаю зависать.

А сама при очередном зависании и потягивании чуть не пустила ветры. Еле удержалась, пересилила себя. Если оплошаю, соперница навяжет мне перемирие на своих условиях. Её можно понять, осталось двадцать, скажем, минут - это сколько вдохов-выдохов? Одним и тем же воздухом. Вот то-то!

Причём сдерживать дыхание смысла не имеет. После закупорки задышишь ведь полной грудью и план перевыполнишь. И не сдержишься, даже почуяв вонь. Это-то и страшно. Лучше уж дышать размеренно и потихоньку. Дозировать, так сказать.

Мы с Диной обе ждали повода к перемирию или конца мучений и, похоже, сглазили. Знай мы, какой ждёт нас ПОВОД наперёд, на горло бы себе наступили и мир заключили. Не то, ох, не то произошло!

Случилось это незадолго до окончания срока нашего с ней заключения. Конкретная минута начисто выскочила у меня из головы, и вы сейчас поймёте почему. Быстро всё вышло и страшно.

Среди полного молчания вдруг раздался тревожный звук. Сразу было и не сообразить, что это дружно закричали-завизжали люди, стоящие снаружи, очень уж визг-крик металлической стенкой приглушился и исказился. А поскольку я в тот миг пялилась на рыбок, то как-то само собой подумалось, что это чудище морское шумит, подплывая там, где нет иллюминаторов.

Сразу вслед за тем гондолу сотряс сильный удар, всё заскрипело и поползло, сиденье ушло у меня из-под попы, вырвались газы. Авария, катастрофа! Снизу скрежетало и тряслось. Закончилось всё резким толчком, словно батисфера сорвалась с цепи и полетела вниз.

Я вдруг обнаружила, что вцепилась в Динку, а она - в меня, смотрим друг на дружку, нас трясёт, аж зубами стучим, а уж как сердца в клетках грудных стукают - не передать. Ещё чаще, чем зубы. Друг на дружку глядим с испугом, сиденье у меня где-то между ног, распирает промежность, но со страху не чую ничего. А Динка локтем ударилась обо что-то и вот-вот завоет.

Чуть отошли, прошло оцепенение, мы с ней синхронно и с большой опаской поворачиваем головы к люку - не пострадал ли? А там и вправду крупные капли воды сочатся, и кое-где из них уже струйки потекли. Кошмар! К счастью, часы отсчитывают последние минуты нашего заточения (который снаружи проходит как билетный аттракцион). Поэтому перемирие неактуально, и мы это одновременно понимаем. Медленно отпускаем друг дружку, ничего не сказав, и расходимся "по квартирам".