Глубокое волшебство

— Не спеши, — покачал головой Карл, — ты, вероятно, еще не успела твердо решить. Но даже если и решила… — Он отвернулся. — Есть еще время передумать… и тогда тебе не придется краснеть и терзаться потом…

— Потом? — Она с надеждой поглядела на него. — Ты хочешь сказать, что увидишься со мной после, того, как я… — Она помолчала. — Подожди. Если я отступлюсь, то ведь не буду даже знать тебя, забуду обо всем, что сейчас со мной происходит! А если я… тогда не будет никакого «потом». Или я что-то не понимаю?

— Существует Сердцевина Времени, — мягко сказал Карл.

Нита молча покивала. Она когда-то была там, в том месте, куда при жизни могут найти дорогу лишь Волшебники. Это страшное и прекрасное место-пространство, где сохраняется все, что любимо, где после мгновенной остановки времени длятся вечные мгновения радости и бессмертия.

— После того… после того как… — Она не в силах была договорить, выговорить это слово.

— Любящие выживают, — прервал ее Карл.

Она с грустью глядела на него.

— Ну конечно, — тихо сказала Нита, — ты Верховный Волшебник. Можешь проникать туда в любой момент, хоть все время проводить там.

— Нет. — Он все так же глядел на море. — В сущности, чем выше ты вознесен в волшебстве, тем больше работы наваливается на тебя здесь, на Земле, и тем меньше возможности проводить время вне этого мира, кроме как по делам, — Он вздохнул и печально покачал головой. — Я не был в Сердцевине Времени очень давно. Разве что во сне…

Теперь загрустил он. Нита протянула руку и нерешительно похлопала Карла по плечу.

— Ладно, — сказал Карл. Он медленно поднялся, стряхнул песок с полотенца и поглядел на нее. — Нита, — голос его дрогнул, — прости…

— Да, — спокойно сказала она.

— Позвони нам накануне, перед тем как отправишься в море. Если сможешь. О'кей? — буркнул под нос Карл. Расстроился? Или это его нью-йоркский акцент, когда кажется, будто у человека насморк?

— Хорошо.

Он повернулся, затем остановился и еще раз взглянул на Ниту. И все в ней словно бы оборвалось. Она кинулась к Карлу, обхватила его руками и вся зашлась в рыданиях.

— Ну, милая, — успокаивал ее Карл, нагибаясь и крепко прижимая Ниту к себе. Ей сейчас так необходимо было это крепкое объятие. Она подняла голову, взглянула ему в лицо. Его кривящиеся в беспомощной, натужной улыбке губы ошеломили ее и заставили забыть собственную боль.

Нита оттолкнула Карла, который еще какую-то долю секунды продолжал удерживать ее в своих объятиях.

— Нита, — срывающимся голосом произнес он, — если ты… если ты сделаешь… — Он задохнулся. — Спасибо тебе, — вымолвил он наконец, — спасибо… — Он твердо глянул ей прямо в глаза. — Спасибо тебе за те десять миллионов людей, которые останутся жить и даже не узнают, что им грозило. Но Волшебники будут знать… и они никогда не забудут.

— Ага. Это меня очень утешит, — улыбнулась Нита сквозь слезы.

— Дорогая, — сказал Карл, — я вовсе не собираюсь тебя утешать. Да, никаких наград не существует. Мы поступаем так, как считаем нужным. И в этом наше счастье. И сила. — Он явно был взволнован. — Кстати, ты правильно сделала, что рассказала все родителям.

Пока.

— Пока, — кивнула Нита, с новой радостью отметив про себя это «пока».

Карл, не оглядываясь, быстро зашагал в сторону. Воздух сомкнулся, захлопнулся за ним, и он исчез.

Нита пошла назад, к дому.

Она быстро скинула куртку, оставшись в одном купальнике, и хмуро пробормотала «до свиданья». Родители стояли рядом с ней на пляже и растерянно кивали.

— Ма, может быть, мы вернемся к вечеру, — сказала она, — а может, и нет. Ш'риии говорит, что это зависит от того, сколько нам потребуется репетиций.

— Репетиций? — Мама с удивлением поглядела на нее.

— Ну да. Я же вам рассказывал, — вмешался Кит. — Все, кто поет, имеют свою собственную партию… но Песня поется сообща, и ее надо пропеть правильно. Он объяснял им, как детям.

— Кит, мы опаздываем, — поторопила Нита. — Ма, — она крепко обняла маму, — не беспокойся, если мы вдруг не вернемся сегодня вечером. Пожалуйста, ма… Может, нам придется сразу и исполнить Песню… — Она запнулась. — А это займет дня полтора. Ждите нас утром в понедельник. — Все в ней напряглось и кричало от боли, но она постаралась сдержаться и не показать виду. — Па… — Она кинулась к нему, прижалась к груди и краем глаза увидела, как мама обнимает Кита.

Нита оторвалась от отца и оглядела пляж.

— Все чисто, Кит, — сказала она.

Кинув на руки матери полотенце, которым она была обмотана, Нита побежала к воде. Несколько быстрых и ловких прыжков над прибрежными волнами, и вот уже можно нырнуть. Нита торопливо плыла к тому месту, где, как она знала, глубина достигает двадцати футов. Здесь она ловко и привычно влилась в оболочку кита-горбача. И ощутила радость, будто разом избавилась от всех опасностей и страхов, а не попала в смертельную ловушку, из которой могла никогда больше не выбраться. Да, став китом-горбачом, она вновь почувствовала себя нормально и спокойно. Впрочем, какая-то непонятная нервозность все же пронизывала тело. Но об этом Ш'риии предупреждала ее.