Глубже (ЛП)

— Ладно. Все равно спасибо. — Это большая уступка с его стороны. Если он собирается сделать несколько звонков, это означает, что он ставит на карту свою репутацию для Уэста и это означает, что он действительно доверяет мне. По крайней мере, немного.

Я обняла его. Его шея пахнет лосьоном после бритья. Моим отцом.

— Я люблю тебя, — говорю я ему. Потому что я это делаю. Всегда любила. Он — мой мир, и он дал мне так много. Безопасность и сила, ум и мужество, знание, которым я вооружаюсь.

Он отличный отец, и я люблю его.

Когда я сжимаю его, его руки поднимаются, и он сжимает меня в ответ.

— После этого мы можем на какое-то время покончить с бомбами? — спрашивает он. — Ты доведешь меня до сердечного приступа.

— Надеюсь, что так. Хотя, может быть, именно сейчас мне следует сказать тебе, что я не собираюсь никуда уезжать на каникулы. Как только ты вытащишь Уэста, я останусь с ним, пока он не улетит домой.

Еще один вздох.

Долгая минута, пока снег бьется о стекло, а папа не отпускает меня, и я тоже не отпускаю. Воротник его рубашки жесткий, его тело теплое, размер его удивительно неправильный, так как я провела так много времени, прижимаясь к Уэсту.

Мой отец не очень высокий. Я всегда думала, что он выше меня, но это не так.

Он просто обычный человек.

— Я говорил с Диком, — говорит он. — Нам нужно обдумать несколько стратегий.

— Ладно. Почему бы тебе не организовать встречу для нас троих, и я приму во внимание все, что он может рассказать.

Папа отступает на шаг и смотрит на меня, сдвинув брови.

— Ты примешь это к сведению?

— Верно. — Я касаюсь его руки. — Это мой бой, папа. Я приму твою помощь, если она мне понадобится. Но не путайся в том, кто здесь лидер.

Он смеется. Что-то вроде фырканья с полуулыбкой и легким покачиванием головой.

— Ты всегда была властной, — говорит он.

Но он говорит это так, словно гордится.

Глава 10

ВЕСЕННИЕ КАНИКУЛЫ

Уэст

Жаль, что у меня нет фотографии того, как она выглядела в тот день.

Я сказал ей не приходить, не вмешиваться, но в действительности не ожидал, что она послушает. Как она мне сказала — мы команда, и она лидер.

Есть парни, у которых были бы проблемы с этим, и среди них ее бывший мудак. И, конечно, даже я бросил символический протест, когда она это сказала, но это было в основном, чтобы заставить ее улыбнуться.

Кэролайн — лидер, но это не значит, что я ее лакей. Это не умаляет меня. Просто она такая, какая есть.

Мне всегда это в ней нравилось. Как она могла войти в класс со своими книгами, папкой, ручками, и по тому, как она поднимала руку, по тем вопросам, которые она задавала, по ее прямой осанке было видно: она лидер.

Это то, что делает ее такой потрясающей.

Поэтому я жалею, что у меня нет фотографии Кэролайн на ступеньках полицейского участка, и это не потому, что я забуду. Ее идеальную осанку. Ее волосы, блестящие и гладкие, спадающие на ворот куртки. Выражение ее лица, серьезное в одну секунду и сияющее в следующую. Свет, вспыхнувший в ее больших карих глазах, когда она увидела, как я вошел в дверь.

Я этого не забуду. Никогда не забуду, как выглядела Кэролайн, когда я впервые увидел ее после того, как она призналась мне в любви.