Глубже (ЛП)

Теперь, когда она говорит это, я слышу стук. Я нахожусь за тысячи километров отсюда, и этот звук пугает меня до смерти. Я до сих пор помню его возле трейлера, кричащего на мою маму посреди ночи.

— Мишель! Впусти меня! Впусти меня в мой собственный чертов дом, ты, никчемная шлюха!

Он был пьян, сказала мне мама. Он был зол. Он не хотел этого. Но я не должен волноваться, потому что она никогда, никогда не позволит ему причинить мне боль.

Не прошло и сорока восьми часов, как она впустила его в свою спальню.

И он причинил мне много боли.

— Уэст? — голос Фрэнки дрогнул. — Мне страшно, Уэст.

Мои руки дрожат от адреналина. Я толкаю себя, пока моя спина не упирается в стену. Мне нужно что-то твердое, чтобы опереться.

— Я знаю, милая, но это прочная дверь и он через нее не пройдет. Где мама и Бо?

— Они ушли.

Пить, думаю, она имеет в виду. В Орегоне только десять. Они вернутся только через несколько часов.

— Ты закрыла заднюю дверь?

— Не-а.

— Хорошо. Можешь сейчас пойти и сделать это для меня?

— Да, но Уэст...

— Просто запри заднюю дверь. По одной вещи за раз, Фрэнкс.

Стук становится слабее. Она дышит тяжело, быстро. Напугана до смерти. Я пытаюсь сосредоточиться на звуке собственных вдохов и выдохов.

Когда она была маленькой и ей снился плохой сон, я брал ее в свою кровать и позволял ей свернуться калачиком рядом со мной, согласовывая наше дыхание, пока мы оба не засыпали.

— Я заперла, — говорит она.

— Сверху и снизу?

— Да.

— Хорошо, теперь окна.

— А что с окнами? — спрашивает Фрэнки.

— Проверь их, просто чтобы быть уверенной.

Одна вещь о Бо — он параноик. Назовите теорию заговора, и он в нее поверит. Кроме того, он выращивает траву на поляне в лесу за домом и работает охранником в тюрьме, которая регулярно выпускает людей, ненавидящих его кишки, обратно в общество. Дом Бо — хлипкое одноэтажное ранчо, но у него надежные замки на дверях и решетки на всех окнах.

Я бормочу заверения.

— Все будет хорошо, детка. Он не причинит тебе вреда. Он не проникнет внутрь.

Но я не знаю. Меня там нет. Мне требуется все, что у меня есть, чтобы не выпытывать у нее подробности.

— Я проверила их, — говорит она наконец. — Они заперты.

— Умница. Теперь отойди как можно дальше от двери, чтобы не слышать его.

— Он плачет, Уэст.

— Просто заглуши его.

— Мне его жаль.

— Не надо. Он сам в этом виноват. Иди посиди в ванне, хорошо?

— Зачем?

— Там ты не сможешь слышать. Будто ты в пузыре.

— Это глупо.

— Эй, кто кого позвал на помощь?

Я представляю, как она улыбается, хотя это не так. Нечему улыбаться.

Я слышу, как кольца душевой занавески скользят по стержню. Затем ее дыхание становится громче.

— Ты уже там, Фрэнкс?

— Да.

Я представляю как она обхватывает колени одной рукой, как и Кэролайн на крыше. Я вижу ее в ночной рубашке, ее темные волосы свисают через руки и вниз по спине. Ее худые ноги, искусанные комарами, покрытые царапинами и язвами. Босые пальцы грязные.

Летняя Фрэнки. Но сейчас ноябрь и когда я разговаривал с мамой на День благодарения, она сказала, что на земле лежит снег. Я не видел сестру три месяца.

— Мне позвонить в полицию? — спрашивает она.

Я вспоминаю урожай Бо, растения до подбородка. Я знаю, что сейчас все не так. Он собрал урожай за сезон. Когда я разговаривал с ним в последний раз, он сказал мне, что дает созреть шишкам индики, но очень скоро он собирается отправиться в Калифорнию на продажу.

Обычно он не держит ничего из этого в доме. Он знает закон. Он научил меня, что важно знать, за что тебя могут посадить, если ты нарушаешь закон. Я никогда не ношу с собой столько, чтобы меня обвинили в преступном хранении.

И все же. Что если он не следует своим собственным правилам? Я не хочу быть ответственным за вызов копов к Бо домой и втягивание его в дерьмо. Если он потеряет работу, попадет в тюрьму, то мама, вероятно, потеряет и свою, и мы все окажемся в полной заднице.

Но Фрэнки — просто маленькая девочка, беззащитная, сидящая в ванне.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— Я смотрела телевизор. Мама сказала ложиться спать в девять, но шел фильм, и я знала, что она не вернется, поэтому смотрела его, а потом услышала, как он стучит. Это было так громко, Уэст.

— Ты открыла ему дверь?

— Нет. Мама сказала не делать этого.

— Мама знает, что он вернулся?

— Мы встретили его в городе. Он живет в трейлере.

— Нет. Фрэнкс, скажи мне, что ты шутишь.

— Да, он вернулся! Он говорит, что это его дом и мы не имеем права не пускать его туда.

— Вот ублюдок. Что случилось с Хейли?

— Она переехала к своему парню.

Я специально поселил свою кузину Хейли в этом трейлере. Я оплатил аренду участка на весь учебный год. Я хотел, чтобы маме и Фрэнки было куда пойти, если все пойдет наперекосяк с Бо, но я никогда не думал об этом. Я никогда не думал, что буду платить за то, чтобы у этого ничтожного сукиного сына была домашняя база для терроризирования моей младшей сестры.

Я упираюсь пятками в одеяло, прижимаясь к пружинам. Я опускаю голову между коленями, и мне хочется быть с Фрэнки. Хотел бы я быть рядом с ней.