Глухая стена

Валландер вновь задал себе вопрос, как Фальк познакомился с Ландалем. Что их связывало, по-прежнему оставалось загадкой. Комиссар начинал угадывать контуры незримой организации, без ритуалов, без внешнего антуража, действовавшей через своих символических ночных зверьков. И эти едва приметные действия могли разрушить целые электронные миры. Где-то в этой тьме и состоялось знакомство Фалька и Ландаля. Соня Хёкберг некоторое время была влюблена в Ландаля и поплатилась за это жизнью. Но больше ничего им узнать не дано. По крайней мере, пока.

Альфредссон взял свой портфель, достал какие-то свернутые бумаги.

— Записи Мудина, — пояснил он. — Лежали в углу. Я их собрал. Может, стоит их просмотреть?

— Вот вы с Мартинссоном и займитесь, — решил Валландер. — Вы там в своей стихии, а не мы.

На столе зазвонил телефон. Анн-Бритт сняла трубку, ответила и передала ее Валландеру. Звонил Ханссон.

— Один из соседей говорит, что в половине десятого слышал, как отъехал автомобиль, прямо-таки сорвался с места, — сообщил он. — Но это, в общем, все, что удалось выяснить. Больше никто ничего не слыхал. Даже выстрелов.

— А что, стреляли не один раз?

— Врач говорит, у нее в голове две пули. Входных отверстий два.

Валландер ощутил дурноту и поневоле сглотнул.

— Ты слушаешь?

— Да. Выстрелов никто не слышал?

— Во всяком случае, ближайшие соседи не слышали. Мы пока успели только их перебудить.

— Кто руководит опергруппой?

— Форсман. Раньше я никогда с ним не встречался.

Валландер тоже не припоминал такого имени:

— Что он говорит?

— Ему, конечно, очень трудно разобраться в моем рассказе. Мотива-то нет.

— Ты уж постарайся держать позиции. Мы сейчас никак не можем с ним поговорить.

— И вот еще что: Мудин поехал сюда за дискетами, да?

— Так он сказал.

— Думаю, я вычислил, в какой комнате он ночевал. Но дискет там нету.

— Значит, он забрал их с собой.

— Похоже на то.

— А других его вещей ты не нашел?

— Нет.

— Есть признаки, что в доме побывал кто-то еще?

— Один из соседей утверждает, что в середине дня к дому подъехало такси, из которого вышел мужчина.

— Возможно, это важно. Надо найти таксиста. Проследи, пусть Форсман немедля этим займется.

— Вообще-то я никак не могу решать, что мальмёским коллегам делать, а что нет.

— Тогда придется тебе самому искать такси. Есть словесный портрет пассажира?

— Сосед обратил внимание, что одет он был не по сезону легко.

— Он так сказал?

— Если я правильно понял.

Человек из Луанды, подумал Валландер. Тот, чье имя начинается на «К».

— Разыскать такси очень важно, — повторил он. — Пассажир прибыл либо с парома, либо из Стурупа.

— Постараюсь найти его.

Валландер коротко сообщил остальным услышанное от Ханссона.

— По-моему, прибыло подкрепление, — сказал он. — И возможно, издалека, аж из Анголы.

— Я не получил ни единого ответа на свои запросы, — доложил Мартинссон. — Насчет группировок саботажников или террористов, объявивших войну финансовым системам. Судя по всему, никто не слыхал о группировках структурных веганистов, как ты их называешь. Хотя я лично считаю, что такое обозначение некорректно, сбивает с толку.

— Все когда-то случается впервые, — отозвался Валландер.

— Здесь, в Истаде?

Нюберг отложил расческу и неодобрительно посмотрел на комиссара. А тот вдруг подумал, что Нюберг выглядит ужасно старым. Может, и он в глазах других выглядит так же?

— На поле возле Сандхаммарена застрелился азиат, — ответил Валландер. — Человек из Гонконга с фальшивыми документами. Об этом мы бы тоже сказали, что здесь такого не бывает. Увы, бывает, черт побери. Захолустья больше не существует. Разница между большими городами и провинцией фактически исчезла. И как я понял, благодаря новым информационным технологиям любое место на свете можно считать центром мира.

Снова зазвонил телефон. На сей раз трубку поднял сам Валландер. Звонил опять Ханссон:

— Форсман молодец. Четко работает. Такси уже нашли.

— Откуда оно приезжало?

— Из Стурупа. Ты был прав.

— Кто-нибудь говорил с шофером?

— Он стоит тут, рядом со мной. Смена у парня, похоже, очень долгая. Кстати, Форсман тебе кланяется. Вы с ним встречались прошлой весной на какой-то конференции.

— И от меня ему поклон, — ответил Валландер. — А теперь дай-ка мне таксиста.

Валландер жестом попросил бумагу и ручку.

Таксист говорил на сконском диалекте, который даже привычное ухо комиссара воспринимало с трудом. Но ответы, к счастью, были лаконичны. Стиг Лунне попусту болтать не любил. Валландер представился и объяснил, о чем пойдет речь.

— В котором часу вы взяли этого пассажира?

— В двенадцать тридцать две.

— Вы так точно запомнили?

— Не я. Компьютер.

— Рейс был заказной?

— Нет.

— То есть вы просто стояли в Стурупе?

— Да.

— Можете описать пассажира?

— Высокий.

— А еще?

— Худой.

— Это всё?

— Загорелый.

— Та-ак. Высокий, худой, загорелый?

— Да.

— Говорил по-шведски?

— Нет.

— На каком же языке он изъяснялся?

— Не знаю. Мне он просто показал записку с адресом.

— И за всю поездку ни слова не произнес?

— Ни слова.

— Как расплатился?

— Наличными.

— Шведскими кронами?

— Да.

— Багаж у него был?

— Сумка на ремне через плечо.

— И все?

— Все.