Глухие бубенцы. Шарманка. Гонка

Когда подавался кофе, нам с Виргинией приходилось порой выступать в роли своеобразного жюри. Отец Виргинии держал нейтралитет, он любил подчеркнуть, что слух у молодых людей более острый, пусть они и решают. Таким образом, Виргинии и мне. приходилось оценивать подготовленный ее матерью к летнему сезону репертуар, состоящий из пародий. В этом году мадам решила развлечь гостей отеля, имитируя знаменитого Уильяма Ксебека. Для того чтобы наши замечания были дельными, строгими и справедливыми, мадам включала запись самого Уильяма Ксебека, вслед за этим ставила кассету с музыкой и пела за поп-певца. Закрыв глаза, мы могли бы сказать, что сам прославленный Уильям явился в этот скромный отель, чтобы выступить перед узким кругом. Подражательские способности мадам были бесподобны. Слушателям оставалось лишь смеяться и горячо аплодировать. Отец Виргинии усмехался, щурил глаза и недоумевал, почему женщина с такими фантастическими способностями вышла замуж за такого заурядного человека, как он. Мадам касалась губами щеки мужа и улыбалась с отсутствующим видом. Очевидно, эта слегка грустная мимолетная улыбка имела под собой какую-то почву, поскольку отец Виргинии тут же начинал давать клятвенные обещания, что расширит свои владения; таким образом, и мне, школьному приятелю Виргинии, довелось услышать, что в ближайшее время они приберут к рукам соседний участок земли и построят там еще один отель. Отец Виргинии назвал архитектора, у которого собирается заказать проект, что же касается строительного материала, то самым рациональным он считал монолитный бетон; ту часть своего теперешнего участка, где раскинулись декоративные кусты, он собирался пожертвовать под низкий кухонный блок, соединяющий оба здания; там же задумал разместить и хлебопекарню — таким образом, можно было иметь не только фирменные блюда, но и фирменные булочки и пирожные.

Фантазия отца Виргинии разыгрывалась, он принимался говорить о казино, висячем зимнем саде и черт его знает о чем еще — во всяком случае, он изо всех сил старался доказать, что он не какой-то там бездарный человек и благодаря грандиозным замыслам все же достоин своей талантливой жены.

Отец заливал до тех пор, пока Виргиния не начинала смеяться. Дочь с невинным видом смотрела на папашу и напоминала ему, что эти же самые заверения она слышала еще в детстве. Пусть отец не обижается, но зачастую обстоятельства оказываются сильнее человека. Что ж, она лишь повторяла услышанные когда-то от самого отца оправдания, почему планы не претворяются в жизнь. Виргиния говорила об инфляции — потрясающая новость: деньги тают как снег под лучами весеннего солнца. К тому же владелец соседнего участка с возрастом становится все упрямее. Будет ждать хоть до второго пришествия, чтобы получить баснословную прибыль от все дорожающего участка земли.

Настроение у отца бывало испорчено, прикусив нижнюю губу, он недвусмысленно смотрел на часы, словно ему надо было пораньше лечь спать, чтобы отдохнувшим и полным сил начать размещать поток нахлынувших средь ночи постояльцев.

К сожалению, до начала летнего сезона оставалась еще уйма времени.

До приезда отдыхающих наши отношения с Виргинией успели сложиться, причем весьма успешно. Последующие вечера были бы пустыми и тоскливыми, не держи я Виргинию хотя бы несколько мгновений в своих объятиях. Состояние возбужденности, в котором находилась Виргиния, не осталось незамеченным родителями, и они, не прибегая к особым ухищрениям, стали прощупывать своего будущего зятя. Порой мы с отцом Виргинии, подойдя к парапету на краю участка, смотрели с уступа, выложенного гранитными плитами, вниз, на город и залив, и мой будущий тесть, убеждая в основном самого себя, говорил, что местоположение «Апельсиновой рощи» отнюдь не плохое: стоящие вдоль набережной роскошные отели были и навсегда останутся владениями миллионеров, не стоит и мечтать о том, чтобы попасть в узкий круг избранников божьих; однако представитель среднего класса тоже может прибыльно вести свое дело, если голова у него варит. Разумеется, он обращал свой взор на вожделенный соседний участок, где росли кипарисы и миндаль. Между ними, словно для того чтобы позлить отца Виргинии, была разбита большая яркая палатка. Вид этого развевающегося на ветру красного палаточного дома явно расстраивал его, отец издевался над соседом, безмерно любящим своего внука и разрешившим мальчишке устроить в центре города площадку для игр.

Но вот пришло время, когда начали съезжаться отдыхающие. С севера прибывали дополнительные самолеты, по шоссе ползла пестрая лента машин, все вдруг страшно заторопились к морю. Бульвары и аллеи заполнились бледными людьми в крикливых нарядах.