Глупая серая мышка

Ну а дальше все просто. Он трансформируется, мы его успокаиваем (пусть скажет спасибо, что не упокоеваем), с помощью той же земли, блокируем танцем огонь — и он — наш. Со всей своей драконьей шкурой. С пластинами чешуи, которая так очаровательно смотрятся в ожерелье на девичьей шее. А еще, прикрывает от драконьего гнева, отводит глаза и делает много других незаменимых вещей. Так что, явное совмещение приятного и полезного. Самое главное, оказаться подальше от этого полезного, когда все наши старания удержать это приятное, закончатся полным провалом. И пусть потом не говорит, что шуток не понимает. Не отдадим мы ему тогда зеленоглазую Лиру. Да она и сама не пойдет тогда с ним — у нее-то с чувством юмора все в порядке.

Жаль, из гостей больше никого примечательного не было. Из полудюжины людей только один маг. Да и тот, некромант. А с некромантами мы не связываемся. И отнюдь не по этическим соображениям. Опасно с ними связываться. Кто в здравом уме и твердой памяти будет связываться со смертью.

А на последок, мы приготовили танец. И не просто танец. Танец выпускниц. Со всеми стихиями сразу. И за основу взяли наш вальс. Что сложного, спросите вы. Да, станцевать вальс для танцовщицы не сложно. А вот кто-нибудь пробовал уговорить стихии принять человеческую форму. Да еще и мужчин, тем более, что только одна из них ассоциирует себя с местоимением он. А все остальные — сплошные девицы. Еще повезло, что выпуск у нас крошечный, всего семь жриц. Три воздушницы — с этими было проще всего, две — огневицы, по одной жрицы воды и земли. Ну а мне пришлось обходиться без пары. Попробуй отдай предпочтенье хоть одной из стихий, остальные тут же на молекулы разберут и скажут, что так и было.

А дальше решили пустить все на самотек. Импровизацию еще никто не отменял. А воображение у нас богатое. И настроение — соответствующее.

Вот только ничему из задуманного не суждено было сбыться.

Все закончилось, как только последней из выпускниц вручили перстень танцовщицы, с камнем и символом стихии-покровителя.

Я только успела почувствовать, как вздрогнул храм, когда взламывалась защита, и уже через мгновение, они ворвались в зал.

Демоны. Три или четыре дюжины. В полной боевой трансформации. В черных и серебряных одеждах с символами кланов огня и воздуха. Сильнейших боевых стихий. На них можно было не рассчитывать, в присутствии демонов они на наш призыв не откликнутся.

А сознание хладнокровно фиксировало происходящее.

За спиной раздался девичий визг, а затем и плач. Девчонки бросились в рассыпную, к другим выходам из зала. Но и там уже стояли темнокожие воины. Они не вынимали мечей из ножен — пришли не убивать, за добычей. Вот только думать о том, что будет с теми, кто попадет в их лапы, не хотелось. Рабство. А для души, выпестованной свободолюбивыми стихиями, что может быть страшнее.

Малышня сбилась у дальней от входа стены. Их прикрывают эльф и дракон. У одного обнаженный короткий меч, второй опирается на полуторник. Глупая мысль: откуда у них оружие, на посвящение с ним не пускают. И следом вторая, еще более глупая: эх, а такие заготовки пропали.

Паника набирала обороты.

Нас учили владеть холодным оружием. Но лишь для того, чтобы движения танца могли передать смертельную красоты схватки.

Нас учили, что мы — уникальные сокровища. Но никто не говорил, что овладеть этим сокровищем можно и силой.

Нас учили, что стихии — это часть нашей сущности. Но никто не говорил, что эта часть может предать, когда придет ее Повелитель.

Мы были беззащитны перед демонами.

И они это тоже понимали.

И вдруг, среди этой неразберихи, раздался спокойный голос старшей жрицы:

— Старшекурсницам увести младших в лабиринты. Наставницы и выпускницы, ко мне. — и она вышла в центр зала, встав напротив красноволосового демона, одного из повелителей огня.

Старшая — универсал, также как и я. Четыре наставницы, по двое слева и справа от нее. Из них только на двоих можно рассчитывать. Семь выпускниц. И только трое плюсом. Шесть для танца и семь — с кинжалами. Не густо.

И тут случилось то, чего я и ожидать не могла. Человеческий маг, некромант, потеснив плечом одну из наставниц, встал слева от жрицы, прикрывая ее мечом в правой руке.

Мы стояли клином, плечом к плечу: вчерашние наставницы и только-что посвященные танцовщицы. Семнадцатилетние девчонки, в большинстве своем, люди. Вооруженные лишь ритуальными кинжалами. Против воинов, каждый из которых сам по себе был смертельным оружием.

Было ли нам страшно? Я видела напряженные лица своих подруг, прикушенные губы, побледневшие лица. Я не знаю, было ли страшно им. Но мне — было страшно. И… обидно. Потому что я понимала, что этот бой единственный и последний в моей жизни.

И мы не можем победить. И мы не можем позволить себе погибнуть до того, как старшие воспитанницы успеют вывести детей через лабиринты за пределы захваченного храма. И мы не можем позволить себе сдаться. Потому что мы — танцовщицы. А танцовщицы не живут в клетках.