Глупец

— Это был садистский способ моего отца контролировать меня, — ответил я. — Он называл меня глупцом/придурком каждый день. Он знал, что я все возьму на себя, лишь бы он не навредил Кэти, — я рассмеялся, — это было чертовски больно, каждая буква, но оно того стоило. Кэти была такой хрупкой. Я всегда знал, что она не переживет ни один из садистских порывов нашего отца, — я посмотрел на Харпер, в ее глазах была нежность, она взяла меня за руку. — Я ошибался, — сказал я. Маленькое тело Кэти стояло у меня перед глазами — то, как оно лежало в ту ночь много лет назад. — Она все еще здесь, моя сестра. Меня не волнует, что говорят доктора или медперсонал. Она знает, что я здесь, — я кивнул и взял руку Харпер. — Я всегда буду здесь.

— Она знает, что ты любишь ее, — сказала Харпер, положив голову мне на плечо. — Она это знает.

Некоторое время мы оба молчали, но затем Харпер нарушила тишину.

— Как ты думаешь, я стану когда-нибудь нормальной, Кейн? Или кошмары навсегда останутся со мной?

— Мы вместе научимся быть нормальными, — сказал я.

Она ничего не ответила, но крепко обняла меня, и я почувствовал ее вздох. Вздох облегчения? Лишь время покажет. Я знал, что это будет нелегко и что впереди ждет долгий путь. Нас обоих ждет. Но главным образом ее.

Харпер уснула, но когда снова проснулась, начала плакать. В ужасе. Кричала о том, чтобы ее не запирали в психушке. Я погладил ее по волосам, обнял, и когда кошмар закончился, она все еще продолжала всхлипывать и тяжело дышать, а затем рассказала мне еще одну вещь, от которой у меня просто крышу снесло.

— Вчера я нашла Коринн Бель мертвой в постели, когда приехала к ней.

Я посмотрел на нее. Я не знал, что сказать, потому просто взял ее за руку.

Харпер резко рассмеялась.

— Даже после смерти она не могла не сделать мне гадость.

— О чем ты? — спросил я.

— Она давным-давно отняла у меня Рождество, Кейн. А вчера, вчера она просто растоптала его.

На ум пришла мысль.

— Нет, — сказал я нежно, и когда брови Харпер вопросительно изогнулись, я улыбнулся и сказал:

— Мы вернем его обратно. Сегодня.

Она подняла голову.

— Что?

Я встал и протянул ей руку.

— Идем со мной.

Нерешительно улыбнувшись, она взяла меня за руку, и я потянул ее, заставляя встать, ее легкое, как перышко, тело поднялось. Это еще одна вещь, над которой мне надо будет поработать.

Каким-то образом Коринн Бель удалось убедить Харпер в том, что она совершенно бесполезна и что ей надо относиться к своему телу с осторожностью — в первую очередь, это касается еды. Лишь только мысль об этой старой карге вызывала ярость. Я был рад, что она мертва и что Харпер нашла ее мертвой. Однажды у всего этого будет логическое завершение. И я сделаю все возможное и невозможное, чтобы ускорить этот процесс.

У дверей я взял пуховик Харпер, помог его надеть, взял топор, валяющийся на полу, и мы вышли на улицу, морозный декабрьский воздух ударил в лицо. Новая кожаная куртка, которую я получил в подарок от Бракса на Рождество, защищала меня от холода. Я притянул Харпер к себе и направился к поленнице. Огляделся по сторонам.

— Что ты ищешь?

Я поцеловал ее в висок.

— Увидишь.

Наконец, я нашел то, что искал, и пошел прямиком в лес, это была приличная по продолжительности прогулка с учетом морозного рождественского утра и кусающего нас обоих морозного ветра. Она прижалась ко мне, и я понял, что люблю ее. Люблю чувствовать ее тело рядом с моим, люблю запах ее волос, люблю мягкость кожи, то, как она смотрит на меня. Мы с ней похожи. Мы делили демонов, делили страхи.

Мы делимся исцелением друг с другом.

Войдя в лес, среди сосен мы нашли что-то, более или менее подходящее на роль рождественской ели. Маленькое деревце, но это все было не важно.

Это будет наше первое Рождество. Первое из многих.

— Отойди, женщина, — поддразнил я и отодвинул Харпер в сторону. Я стал рубить елку, срубив, посмотрел на нее.

— Ты сумасшедший.

— Ты любишь сумасшедших.

— Только если этот сумасшедший — ты.

Я взял елку за ствол, и мы пошли обратно к дому Бель.

Подставки под елку не было, огоньков и шариков, чтобы ее украсить тоже, я поставил деревце у каменной стены возле камина, и она уже начала пускать смолу. Наша елка была небольшой — чуть больше метра.

В следующем году у нас будет правильное Рождество.

В этом году? В этом году была отправная точка, прошлое остается позади.

Мы прогоняем прошлое сильнейшим пинком под зад.

Я обнял Харпер за плечи и усадил под елкой.

— Не двигайся, закрой глаза и не открывай, пока я не скажу.

Она закрыла свои прекрасные глаза.

— Хорошо-хорошо.

Я выбежал на улицу, к своему пикапу, вытащил коробку, которую мне помогла завернуть Оливия. В два прыжка преодолел крыльцо, быстро вбежал внутрь и присел рядом с Харпер, и просто не мог отвести от нее глаз.

— Уже можно смотреть? — спросила она.

Я продолжал пялиться, любуясь каждой черточкой ее лица.

— Пока нет.

Она улыбнулась, и я поцеловал ее, затем положил коробку ей на колени.

— Теперь можно.

Она открыла глаза.