Глупость или измена? Расследование гибели СССР

«В результате многих встреч и переговоров с советскими официальными лицами, — отмечает Д. Сорос, — я образовал фонд со штаб — квартирой в Москве с ближайшей целью помочь Советскому Союзу стать открытым обществом. Первоначально это было совместное начинание Фонда культуры СССР и моего фонда в Нью — Йорке. Это совместное предприятие воплотилось в новый фонд «Культурная инициатива» [2175].

Совет министров СССР принял постановление «О деятельности советско — американского фонда «Культурная инициатива» на территории СССР 23 февраля 1989 г. [2176]Учредителями «Культурной инициативы» стали американский фонд Сороса [2177]и советский Фонд культуры, который под патронажем Раисы Максимовны Горбачёвой возглавлял академик Д.С. Лихачёв.

Дмитрий Сергеевич Лихачёв заслуживает того, чтобы сказать здесь о нём хотя бы несколько слов. Родился он в Петербурге в ноябре 1906 г. в семье личного почётного гражданина. В 1923 г. поступил в Ленинградский университет.

8 февраля 1928 г. его арестовали. Если верить академику, то за участие в некоей «Космической академии наук».

«Космическая академия наук, — пояснял Дмитрий Сергеевич, — была своего рода маскарадным действом», «шутливым кружком». «Казалось бы, никому в голову не придёт преследовать людей, собирающихся, чтобы беззаботно проводить время» [2178].

Как же проводили время «академики»? Обнародованные материалы следствия показывают, что среди тех «безобидных» «действ», которыми они занимались, было, например, обсуждение книги Генри Форда «Всемирное еврейство», в которой проводилась мысль о том, что революция 1917 г. в России — это результат еврейского заговора [2179].

«Кандидатуры вступавших в состав КАНа лиц, — говорится в недавно опубликованных следственных материалах, — подвергались разностороннему обсуждению, причём принимались только наиболее подходящие по «мысли и духу», т. е. люди, считающие, что в «России царит теперь невероятный в мировой истории гнёт и насилие над живой мыслью под редакцией жидовствующих чекистов» [2180].

Может быть это навет? Но, во — первых, Д.С. Лихачёв нигде и никогда не ставил предъявленное им обвинение под сомнение, а во — вторых, он сам признал, что во время обыска у него действительно была изъята упомянутая книга Г. Форда [2181].

Таким образом, получается, что сотрудником еврея Д. Сороса стал бывший антисемит Д.С. Лихачёв.

Когда читаешь мемуары Дмитрия Сергеевича, поражаешься, до чего удивительная у него была судьба. Год он провёл в лагере. И вдруг прокатилась волна арестов и расстрелов. Дмитрию Сергеевичу сообщили, что приходили и за ним. Что же он сделал? Если верить ему, спрятался за поленницей и просидел весь день. А вечером смешался с пришедшими с работы заключёнными и спасся. Оказывается, к тому времени вместо него схватили и расстреляли другого человека. Неужели перепутали фамилии? Нет. Просто нужно было арестовать и расстрелять «300 или 400 человек». Когда план был выполнен, о Дмитрии Сергеевиче забыли [2182].

Как же надо не уважать читателей, чтобы рассказывать подобные небылицы.

А что было потом? А потом будущий академик стал заниматься «наукой» — трудился в Криминалистическом кабинете. Чтобы читатели не пугались, Дмитрий Сергеевич пояснял, что занимался он в этом кабинете розыском бездомных детей [2183]. Откуда же бездомные дети на Соловках? Ответ может быть только один — это были малолетние беглецы из числа ссыльных или осуждённых. Значит, если отвлечься от «науки», Дмитрий Сергеевич занимался розыском беглых.

Однажды в лагере, — писал Дмитрий Сергеевич, — ему удалось увидеть своё личное дело, «поверх которого стояла надпись «Имел связь с повстанцами на Соловках» [2184]. Это откровение вызывает сразу несколько вопросов. Во — первых, откуда — «повстанцы» на Соловках? Во — вторых, неужели при таком криминале его взяли бы в Кримкаб? А, в — третьих, кто же допустил его в архив лагеря? Значит, к тому времени он был там своим человеком.

Удивительная история случилась и с освобождением. Поведав о том, как его перевели с Соловков на строительство Беломорканала, Дмитрий Сергеевич утверждает, будто бы по окончании этого строительства все заключённые были освобождены. «Меня осенью 1931 года увезли с Соловков, и 4 августа 1932 года я был освобождён с «красной чертою»… «Красная черта» — это значит, что я был освобождён как ударник Беломорско — Балтийского канала: к этому времени он был закончен, и Сталин, в восторге, всех строителей освободил» [2185].

Действительно, по завершении строительства канала имело место «освобождение» заключённых; правда, не всех, а только «особого отличившихся» [2186]. Но сочиняя свою «легенду», Д.С. Лихачёв допустил одну маленькую оплошность: «канал был принят в эксплуатацию» 2 августа 1933 г. [2187], а Дмитрий Сергеевич освобождён 4 августа 1932 г., на год раньше, т. е. не по окончании, а в разгар строительства канала. Следовательно, его освободили досрочно и со снятием ограничений на жительство за какие — то другие заслуги.