Глупость или измена? Расследование гибели СССР

В 1997 г. «Комсомольская правда» опубликовала статью «Кремлёвские секреты хорошо идут под водочку». В комментариях к ней бывший генерал КГБ Н.С. Леонов заявил, что «беседы Горбачёва с иностранными политиками» «не фиксировались в записках» и что во время этих встреч «Горбачёв, бывало, прибегал к услугам только чужих переводчиков» [504].

Через месяц А.С. Черняев и П. Палажченко на страницах «Московских новостей» выступили с опровержением. Они заявили: «Помощник по международным вопросам присутствовал на всех таких беседах. И не было ни единого случая, чтобы они велись без наших переводчиков. Большинство бесед, включая самые значительные и секретные, переводил Павел Палажченко (английский язык). Подробная запись в этот же или на следующий день оформлялась переводчиком с помощником и направлялась Горбачёву, который рассылал текст по Политбюро, иногда и Секретариату ЦК». «Эти записи, хранившиеся в архивах ЦК и Президентском архиве, находятся сейчас там, где им определило место российское правительство» [505].

В заключение с детской простотой авторы выразили удивление: если беседы происходили с глазу на глаз, «каким способом в КГБ «узнавали», будто записи не ведутся» [506].

Незадолго до смерти А.Н. Яковлев дал интервью журналу «Коммерсантъ — Власть» и сделал сенсационное заявление, на которое почему — то никто не обратил должного внимания. Оказывается, переговоры в Рейкьявике велись в двух форматах: один можно назвать официальным, другой — конфиденциальным. Официальные переговоры протоколировались, конфиденциальные — нет. В результате этого по одним вопросам были достигнуты официально зафиксированные соглашения, по другим — устные договорённости [507].

Когда в беседах с Н.И. Рыжковым и В.М. Фалиным я задал вопрос: возможно ли было такое, оба дали на него утвердительный ответ [508].

И хотя А.Н. Яковлев не раскрыл содержания достигнутых в Рейкьявике договорённостей, опираясь на его интервью, можно утверждать, что круг вопросов, рассматривавшихся в ходе конфиденциальных переговоров, был значительно шире того круга вопросов, которые обсуждались на официальных переговорах. Для понимания этого особое значение имеет следующее свидетельство Александра Николаевича.

«Горбачёв с Рейганом, — сообщил он, — при мне договорились о том, что надо и Варшавский блок, и НАТО превращать в политические организации. Это не было зафиксировано в соглашении, и американцы нас обманули. Мы Варшавский договор распустили, а они НАТО стали укреплять. Чистейший обман. Говорят, что не было такого соглашения. Да, соглашения такого не было, но договорённость была. Присутствовали при этом шесть человек: Рейган, Горбачёв, Шеварднадзе, я и два переводчика» [509].

Как уже отмечалось, устранение блокового противостояния было одной из необходимых предпосылок построения «общеевропейского дома». Если исходить из воспоминаний А.Н. Яковлева, получается, что этот вопрос специально рассматривался в Рейкьявике.

Если же в Рейкьявике была достигнута договорённость о превращении ОВД и НАТО из военных организаций в политические (а у нас нет никаких оснований ставить приведённое свидетельство А.Н. Яковлева под сомнение, тем более, что никто из названных им участников этой встречи его не опроверг), это предполагало договорённость по целому ряду других вопросов: ликвидация «железного занавеса», переход от военного противостояния к политическому сотрудничеству, сокращение ядерных и обычных вооружений, конверсия военной промышленности, вывод американских войск из Западной Европы, а советских — из Восточной, отказ СССР от военной поддержки политических режимов в странах «народной демократии» и в других странах мира, реформирование советской политической системы, изменение идеологии и т. д.

Но возможно ли было такое?

Для ответа на этот вопрос прежде всего следует вспомнить записку, которая была подготовлена под руководством В.М. Фалина в августе — сентябре 1986 г., т. е. буквально накануне Рейкьявика, о положении дел в странах «народной демократии».

«В августе — сентябре 1986 года — пишет В.М. Фалин, — я нашёл необходимым привлечь внимание Генерального секретаря и ряда его коллег к грозовым тучам, что надвигались на ГДР, Чехословакию и другие союзные нам страны… к короткой записке была приложена экспертная оценка состояния дел, выполненная профессором Р.А. Белоусовым, с поразительно верным, как оказалось, прогнозом: к концу 1989 года страны СЭВ вступят в полосу экономических катаклизмов с необратимыми социальными, политическими и иными последствиями» [510].

Показательно, что вскоре после встречи в Рейкьявике 10 ноября 1986 г. состоялась встреча руководителей «соцстран» в Москве. М.С. Горбачёв придавал этой встрече настолько важное значение, что даже А.Н. Яковлев как руководитель отдела пропаганды и В. Медведев как руководитель отдела по связям со странами социализма «не были допущены в зал и подслушивали переговоры в кабине переводчиков» [511].