Глупость или измена? Расследование гибели СССР

Таким образом, С. Шаталин обращал внимание на то, что переход к рынку предполагает осуществление не только экономической реформы, но и реформы всей политической системы и по своей сути означает реставрацию частного капитализма со всеми его атрибутами.

«Сейчас, — заявил С. Шаталин, — в стране производится радикальная экономическая реформа. Замысел её состоит в том, чтобы, с одной стороны, усилить централизованное начало экономического развития, с другой стороны, — в значительной степени расширить хозяйственную самостоятельность предприятий и объединений» [837]. «Полностью принять «рынок» — это значит перейти к капиталистической экономике, этого не будет» [838].

Учитывая, что в те времена существовала цензура, можно утверждать, что обе публикации были по меньшей мере санкционированы, если не инициированы Отделом пропаганды ЦК КПСС, который возглавлял А.Н. Яковлев. К этому следует добавить, что против названных публикаций в руководстве партии не протестовал никто, в том числе и М.С. Горбачёв.

11 июня вопрос «О переводе объединений, предприятий и организаций отраслей народного хозяйства на полный хозяйственный расчёт и самофинансирование» был вынесен на заседание Политбюро [839].

По свидетельству Н.И. Рыжкова, вокруг этого вопроса развернулись горячие споры [840]. Не возражая против самой идеи хозрасчёта и самофинансирования, В.И. Воротников, например, выразил удивление: о каком самофинансировании в данный момент может идти речь, если многие предприятия в долгах, как в шелках [841]. Нетрудно понять, что в таких условиях переход к полному хозрасчёту и самофинансированию мог иметь своим следствием или банкротство таких предприятий, или же искусственное взвинчивание ими цен как самого простого способа повышения рентабельности.

12 июня А.С. Черняев записал в дневнике: «М.С. уединился с Яковлевым в Волынском — 2. Готовят доклад к пленуму, который по значению приравнивается к 1921 и 1929 гг.» [842].

Во время подготовки пленума ЦК, посвящённого экономической реформе, между генсеком и премьером возникли серьёзные разногласия. «Первое столкновение мнений, — констатирует М.С. Горбачёв, — произошло уже на стартовом совещании при подготовке тезисов и доклада 3 апреля» [843].

На одном из последних заседаний Политбюро перед пленумом, вероятно, 18 июня, страсти, по свидетельству Н.И. Рыжкова, разгорелись настолько, что дело дошло до взаимных обвинений и даже оскорблений. На следующий день, в пятницу, Николай Иванович попросил Михаила Сергеевича о встрече и в субботу между ними состоялся разговор, в ходе которого премьер поставил вопрос ребром: или наиболее радикальные предложения убираются из проекта решений пленума, или он уходит в отставку [844].

Что же заставило премьера пойти на такой шаг?

М.С. Горбачёв утверждает в своих мемуарах, будто бы главное разногласие между ним и Н.И. Рыжковым было связано с планированием. «Ещё перед июньским Пленумом, — отмечает в своих воспоминаниях Михаил Сергеевич, — Рыжков рассуждал, что если позволить предприятиям планировать свою работу, перевести их на самостоятельность и самоокупаемость, то потеряет смысл пятилетний план, надо будет его в корне пересмотреть или вообще отменить. Премьер отстаивал «незыблемость» заданий пятилетки, хотя даже по итогам 1986 — го и 1987 — го годов было ясно, что их не удастся выполнить» [845].

Но ведь цель плана не только в том, чтобы обязательно выполнить все намеченные показатели, но и в том, чтобы, с одной стороны, стимулировать предприятия к максимально напряжённой деятельности, с другой стороны — обеспечивать большую или меньшую согласованность в их деятельности.

Не отрицая разногласий между генсеком и премьером в вопросе о плане, следует отметить, что дело заключалось не только в этом, «…до 1987 г., - пишет Н.И. Рыжков, — я Горбачёву верил… Но лётом 1987 г… у нас с Горбачёвым появились первые серьёзные разногласия стратегического плана. Он предлагал в 1988 г. сделать то, что Гайдар осуществил 2 января 1992 г.» [846].

На мой вопрос, что это значит, Николай Иванович ответил, что М.С. Горбачёв считал необходимым уже с 1 января 1988 г. не только перевести предприятия на полный хозрасчёт и самофинансирование и в связи с этим отказаться от директивного планирования, но и отпустить цены в свободное плавание [847]. Данный факт — намерение М.С. Горбачёва начать экономическую реформу с перехода к свободным ценам — подтвердил в беседе со мной и А.И. Лукьянов [848].

Нетрудно понять, что отказ государства от регулирования цен одновременно с отказом от директивного планирования и переводом предприятий на самофинансирование должен был в 1988 г. взорвать советскую экономику.

Не желая раньше времени идти на раскол в руководстве партии, М. Горбачёв вынужден был пойти на уступки [849]. Оценивая в связи с этим проделанную работу, Михаил Сергеевич пишет: «Документы Пленума носили компромиссный характер» [850]. Этот факт признаёт и Н.И. Рыжков [851].