Глупость или измена? Расследование гибели СССР

Первый заграничный визит в новом качестве М.С. Горбачёв совершил во Францию 5–6 октября [194].

«После первой встречи и продолжительной беседы один на один с Горбачёвым в Елисейском дворце в октябре 85 - го, - пишет А.С. Грачёв, - президент Франции Франсуа Миттеран сказал своим ближайшим советникам: «У этого человека захватывающие планы, но отдаёт ли он себе отчёт в тех непредсказуемых последствиях, которые может вызвать попытка их осуществления?» [195].

Что же сообщил М.С. Горбачёв Ф. Миттерану?

Одна из идей, с которой Михаил Сергеевич, по его собственному признанию, ехал во Францию - это идея создания «общеевропейского дома» [196]. Впервые он озвучил её 18 декабря 1984 г., выступая в британском парламенте («Европа, - сказал он тогда, - наш общий дом. Дом, а не «театр военных действии») [197], затем повторил в своём выступлении по французскому телевидению 30 сентября 1985 г., перед вылетом в Париж: «Мы, - заявил он, - живём в одном доме, хотя одни входят в этот дом с одного подъезда, а другие - с другого. Нам нужно сотрудничать и налаживать коммуникации в этом доме» [198].

Чтобы понять значение этих заявлений, необходимо учесть, что, выступая 14 января 1985 г. перед Европейским парламентом, новый президент Европейской комиссии Ж. Делор сообщил, что главной целью возглавляемой им комиссии является создание к 1992 г. «внутреннего рынка Европейского союза». В марте 1985 г. Европейский совет приступил к разработке специальной программы решения этой задачи. Она была одобрена в июне того же года. В феврале 1986 г. состоялось подписание Единого европейского акта, предполагавшего постепенное создание с 1 января 1987 г. «единого пространства», в котором будут ликвидированы внутренние границы между государствами и обеспечено свободное перемещение капитала, товаров и физических лиц [199].

Таким образом, М.С. Горбачёв выступил с идеей «общеевропейского дома» в тот самый момент, когда процесс западноевропейской интеграции вступил в свою решающую стадию. Как же в этих условиях лидер советского государства представлял реализацию своей идеи?

Ответа на этот вопрос до сих пор нет. Однако если он действительно желал принять участие в создании «общеевропейского дома», то должен был понимать, что на этом пути существовало много препятствий.

Во - первых, это касалось существования двух военно - политических блоков: НАТО и ОВД. Ликвидация военного противостояния в Европе означала бы не только сокращение армий, но и один из трёх возможных вариантов устранения военного противостояния: а) ликвидацию названных блоков, б) превращение их в политические организации и в) поглощение одного блока другим.

Во - вторых, необходимо учитывать, что СЭВ (Советский Союз и находившиеся в его орбите страны Восточной Европы) превосходил ЕЭС (Европейский экономический союз) и по численности населения, и по экономическому потенциалу. В таких условиях ЕЭС мог допустить своих восточных соседей в «общеевропейский дом» только при трёх условиях: а) дезинтеграции СЭВ, б) ликвидации СССР и в) расчленения России.

В - третьих, на пути интеграции СССР и его союзников в «общую Европу» стояли особенности этих стран: а) монополия государственной собственности и как следствие этого неразвитость рыночных отношений, б) административно - командная система управления, в) единая идеология.

Таким образом, если М.С. Горбачёв действительно думал о создании «общеевропейского дома», этому должны были предшествовать радикальные перемены и в системе международных отношений, и в советском блоке, и в самом Советском Союзе.

В связи с этим обращает на себя внимание, что в 1985 г. в СССР была переиздана книга одного из организаторов и руководителей Римского клуба А.А. Печчеи «Человеческие качества», содержавшая обоснование необходимости единого планетарного управления обществом [200].

Когда 9 июня 2008 г. в беседе с В.А. Медведевым я поинтересовался, обсуждалась ли в 1985 г. идея «общеевропейского дома» на Политбюро, он ответил: «Нет». Более того, по его утверждению, тогда не существовало ни проекта этого «дома», ни графика его сооружения, а сам он рассматривался лишь как некий идеал, к которому необходимо было стремиться, продолжая движение по пути, намеченному хельсинским актом 1975 г. [201]

Если допустить, что в данном случае речь шла только о возобновлении хельсинского процесса, это могло означать, что, призывая к строительству «общеевропейского дома», Советский Союз предлагал отказаться от дальнейшей эскалации международной напряжённости и заявлял о готовности пойти на выполнение взятых в 1975 г. обязательств по демократизации общества.