Глупость или измена? Расследование гибели СССР

Однако Б.Н. Ельцин, Л.М. Кравчук и С.С. Шушкевич решили провести совместную встречу не в Минске, у всех на виду, а под Брестом в Беловежской пуще, в посёлке Вискули.

«Беловежская встреча, - вспоминал Борис Николаевич, - проходила в обстановке секретности, резиденцию даже охраняло особое спецподразделение» [3757]. Степень секретности была такова, что приглашённый фотограф АПН Ю. Иванов позднее заявил: «Я был уверен, что еду снимать охоту» [3758].

Первой ещё днём в Беловежскую пущу прибыла украинская делегация. Вслед за нею должна была появиться российская. Однако во время банкета Борис Николаевич настолько «расслабился», что прибыл в Вискули лишь около 18.00.

Причём, судя по всему, доставили его не совсем в рабочем состоянии. По утверждению С.С. Шушкевича, «Ельцин прилетел на аэродром неподалёку от Вискулей нетрезвым», поэтому даже не смог «самостоятельно сойти с трапа» [3759].

«Ельцин прилетел под вечер, - вспоминает журналист Н. Иванов. - И сразу казус: не устояв на шатком трапе, Борис Николаевич потерял равновесие и едва не слетел кубарем на гостеприимную белорусскую землю. Ситуацию спасла охрана, подхватив Бориса Николаевича под руки» [3760].

На аэродроме российского президента посадили в машину, и через некоторое время он был в пункте назначения. Здесь его встретил директор Вискулей Степан Мартысюк, который утверждает, что Борис Николаевич чувствовал себя настолько неустойчиво, что его «вели под руки». В таком состоянии он, разумеется, не мог участвовать в переговорах, поэтому его отвели «в номер» и дали возможность «отдохнуть» [3761].

Через некоторое время Б.Н. Ельцин пришёл в себя и отправился ужинать. Причём охрана, видимо, не проявила к этому выходу особого внимания, поэтому «на ужине» российский президент появился «со съехавшим набок галстуком». Уже упоминавшийся Юрий Иванов попытался запечатлеть этот исторический момент на фотоплёнке, но «охрана Ельцина буквально выбила из его рук аппарат» [3762].

«Мне показалось, - вспоминал Б.Н. Ельцин, - что Шушкевич представлял себе эту встречу несколько иначе, более раздумчивой, спокойной. Он предлагал поохотиться, походить по лесу. Но было не до прогулок. Мы работали как заведённые, в эмоционально приподнятом настроении» [3763].

По свидетельству С. Шушкевича, до 23.00 он вместе с Б.Н. Ельциным и Л.М. Кравчуком обсуждал «концепцию» будущего соглашения между тремя республиками. К сожалению, Станислав Станиславович ничего не говорит о тех условиях, в которых происходило это обсуждение. Между тем уже упоминавшийся С. Мартысюк, утверждает, что Борис Николаевич во время этого обсуждения «ещё добавил» и «часикам к одиннадцати» «пикировал под стол» [3764].

«После ужина, - вспоминает бывший министр иностранных дел Белоруссии П. Кравченко, - Ельцин поднимался на второй этаж, где располагались его апартаменты. И вдруг на середине лестницы споткнулся и стал падать спиной назад. С учётом его солидного телосложения такое падение могло закончиться трагично. Охрана замешкалась, все оцепенели, но ситуацию спас Шушкевич, который поднимался вслед за Ельциным и ловко подхватил Бориса Николаевича. На следующий день, выйдя к завтраку, Ельцин по - царски достал из кармана часы и сказал: «Станислав Станиславович, это - за поддержку Президента России в трудную минуту» [3765].

Вспоминая тот вечер, С.С. Шушкевич отмечает: «Мы сформулировали концепцию, дальше всю ночь работали эксперты, а мы отправились спать. Как мне спалось? Меня вообще бессонница не мучает. Сейчас много слухов, будто бы мы там пили втёмную самогон. Ничего подобного, была «Беловежская» [3766]. Это, конечно, смягчающее обстоятельство. «Беловежская» - благороднее, чем самогон.

После того, как три президента ушли спать, за обсуждение «концепции» взялась их охрана. «Внизу, - вспоминал С. Мартысюк, - в спальном номере стол накрыли себе. Половину мебели поломали, так нажрались, извините за откровенность» [3767].

А пока главы трёх государств, не мучаемые бессонницей, спокойно спали после обсуждения «концепции», а их охрана допивала то, что не успели вожди, эксперты трудились над тем документом, ради которого приехали. М.С. Горбачёв утверждает, что этот документ «был извлечён из кармана госсекретаря и, как свидетельствуют очевидцы, наспех завизирован» [3768].

Однако Е.Т. Гайдар пишет, что всё было совершенно иначе. Из его воспоминаний явствует, что эксперты сели за работу «очень поздно, около 12 ночи» [3769]. Чем они занимались до 12, мы не знаем. Может быть, ждали концепцию, может быть, тоже ужинали.