Глупость или измена? Расследование гибели СССР

О том, что в Рейкьявике обсуждались не только проблемы разоружения, свидетельствуют воспоминания И.Г. Земцова, который в то время жил в Израиле и продолжал играть роль неофициального посредника между Москвой и Тель - Авивом. По его утверждению, среди прочих проблем в Рейкьявике рассматривался вопрос о выезде евреев из СССР. «Советским гражданам, - пишет И.Г. Земцов, - не следовало знать, что их руководители предлагали американскому президенту сделку - разрешить эмиграцию в обмен на отказ от СОИ» [533].

Как утверждает Р. И. Косолапов, по имеющимся у него сведениям, в Рейкьявике М.С. Горбачёв познакомил Р. Рейгана со своим планом перестройки, который, однако, показался Р. Рейгану настолько невероятным, что он не поверил советскому лидеру и решил, что таким образом его пытаются обмануть [534].

Рискну высказать предположение: именно за это М.С. Горбачёв требовал от США отказа от СОИ, понимая, что это блеф и отказ от него не наносит Соединённым Штатам никакого ущерба, а ему даст уникальную козырную каргу для оправдания капитуляции на мировой арене и радикальных перемен внутри страны.

Если принять эту версию, станет понятно и то, почему после последней встречи с Р. Рейганом у М.С. Горбачёва было лицо человека, который потерял всё, и то, почему едва не заплакал от обиды Э.А. Шеварднадзе, и то, почему появились слёзы радости на глазах Раисы Максимовны, когда М.С. Горбачёв назвал на пресс - конференции эту провальную встречу прорывом, и то. почему М.С. Горбачёв позднее охарактеризовал встречу в Рейкьявике как драму, сопоставимую с Чернобылем, и то, почему на Западе Рейкьявик сравнили с Каноссой, и то, почему позднее в Рейкьявике, а не в Женеве и не на Мальте был поставлен монумент в честь окончания «холодной войны».

Если принять эту версию, становятся понятными следующие заявления М.С. Горбачёва: «На той встрече в верхах, - зашли так далеко, что обратно уже повернуть было нельзя» [535].

У истоков экономической реформы

Как уже отмечалось, с самого начала перестройки обнаружилось расхождение между словами и делами нового Генерального секретаря. Это было показано на примере антиалкогольной кампании. Подобное расхождение мы видим и в другом, более важном вопросе, который был назван на апрельском 1985 г. Пленуме ЦК КПСС стратегическим. Речь идёт об ускорении научно - технического прогресса.

Хотя XXVII съезд КПСС подтвердил этот курс, однако собрав 10 марта 1986 г. секретарей ЦК КПСС и очертив перед ними важнейшие задачи, стоящие перед партией, М.С. Горбачёв не назвал в их числе мер, направленных на ускорение НТП [536].

Правда, эта проблема была затронута в выступлениях Л.Н. Зайкова, Е.К. Лигачёва и М.С. Соломенцева [537]. Но Е.К. Лигачёв констатировал, что «ведомства и организации», которым было поручено рассмотрение поставленных на июньском совещании 1985 г. вопросов, относятся к этому поручению формально [538], а Л.Н. Зайков отметил, что созданное осенью того же года в структуре Совета министров Бюро по машиностроению фактически бездействует [539].

Это означает, что за год пребывания М.С. Горбачёва у власти для практического решения задачи ускорения научно - технического прогресса ничего сделано не было.

Заявив 24 апреля на заседании Политбюро о том, что «страна отстала во всём» (это было неправда) и «состояние экономики тяжелейшее» (что во многом было правдой), М.С. Горбачёв заявил: упор надо сделать «на производстве товаров народного потребления», так как «это наиболее эффективный путь к экономическому выздоровлению» [540].

Подобный призыв представляет интерес в двух отношениях.

Во - первых, он свидетельствует, что сразу после съезда генсек по существу высказался за необходимость пересмотра генерального курса партии - курса на ускорение научно - технического развития экономики. Следовательно, как уже отмечалось, для него этот курс представлял лишь декларацию, под прикрытием которой он был намерен реализовать совершенно другие замыслы.

Во - вторых, предлагая сосредоточить основные усилия на расширении «производства товаров народного потребления», М.С. Горбачёв тем самым указывал не «наиболее эффективный путь к экономическому выздоровлению», а тот путь, который окончательно загонял развитие советской экономики в тупик.

Это становится ещё очевиднее, если учесть тот удар, который был нанесён по советскому бюджету антиалкогольной кампанией и начавшимся в 1986 г. обвалом нефтяных цен, а также принять во внимание Чернобыльскую катастрофу.