Глупости зрелого возраста (СИ)

— Всеволод Петрович, нам следует поговорить. Давайте, встретимся в приватной обстановке, в кафе, например. Завтра вечером вы свободны?

Сологуб опешил. Брови поползли вверх, сминая кожу лба в складки.

— Завтра я занят, — протянул весомо.

— А послезавтра?

Снова движение бровей отразило немереное удивление директора.

— И послезавтра занят.

Ира расплылась в своей самой очаровательной улыбке. Паразит Рубаняк проверял серьезность ее намерений или испытывал терпение? «Убить тебя мало», — подумала, чертыхаясь. Вслух же выдала игривое:

— Сева, не капризничайте.

Рубаняк закашлял, выгадывая время.

— А когда вам удобно? Я подожду, сколько нужно.

Мужчины редко отказывают красивым женщинам, даже, если и подозревают подвох. Для пущего эффекта Ирина отошла к окну и встала к Сологубу спиной. Стекло предательски отразило Севины действия: повернув голову, мужик уставился на ее ноги и попу. Узкая юбка, открывающая колени и обтягивающая аппетитные полушария, сработала. С тяжким вздохом Всеволод Петрович капитулировал.

— Сегодня, — буркнул недовольно. — Только недолго.

— Но сегодня я не одета, — кокетливо протянула Ирина. Она подготовилась к встрече. Серо-голубой костюм и белая тонкая блузка соответствовали предписаниям делового этикета только теоретически. Практически же откровенно подчеркивали женскую природу начальника отдела продаж.

— Таким роскошным женщинам лучше вообще не одеваться… — за столь грубый комплимент в другой раз Рубаняк получил бы по башке. Сейчас Ира лишь слегка нахмурилась. Однако Севе хватило и этого. Он скис, и конец фразы договорил уже деловым тоном. — В половину седьмого я буду ждать вас в машине.

До указанного времени оставалось пять часов. Три из них Ира посвятила работе, четвертый — обеду и болтовне с девчонками. Пятый (в канун подвига) достался размышлениям о смысле бытия и релаксации.

В процедуру последней входило общение с Ильей Кравченко.

«Иду совершать то ли геройство, то ли глупость. — Ире надо было хоть с кем-то поделиться планами на вечер: — Не знаю, что получится из моего начинания, но доведу его до конца. Другого выхода нет».

«Эти планы связаны с мужчиной? У вас свидание? Вы решили завести, наконец, любовника?» — Илья ответил буквально через пару минут.

«Эти планы связаны с моим будущим», — уточнять Ирина не решилась.

«Что-то в ваших словах маловато энтузиазма и многовато обреченности. Может не стоит разводить суету?»

«Стоит. Цена вопроса и является двигательной силой ситуации. В общем, не буду вас грузить. Пока».

«Не пожалейте».

Прислушаться бы к мнению умного человека. Так нет же. Разве у женщины голова, чтобы думать? А прическу на чем тогда носить? Кстати, на создание оной ушли последние полчаса перед свиданием с Севой.

В полной боевой готовности Ира направилась к выходу. Настроение было отвратительное, возбужденное и тревоженное одновременно. Мир вокруг казался враждебным, опасным, предвещающим неприятность. Щелчок замка прозвучал, как выстрел. Кабинка лифта напомнила одиночную камеру. Охранник на выходе отлучился и заблокировал вертушку. Вселенная на что-то тонко намекала и требовала обратить на свои сигналы внимание! Но зачем обращать внимание на предупреждения?! Гусыня, явившаяся в гости к повару, не видит ни острого лезвия ножа, ни раскаленной печи. Она думает лишь о том, как произвести максимально эффектное впечатление. Ира не шла, шествовала, высоко подняв голову, выровняв спину, слегка покачивая бедрами, и думала лишь о том, как выглядит со стороны. Рубаняк, наблюдавший за ней из окна машины, должен был ошалеть от восхищения.

Не ошалел. Этот подлец вышел из дверей офисного центра через две минуты после Иры.

— Извините, важный звонок, — оправдания были лишними. Без сомнений Сева задержался специально: хотел удостовериться, что его не обманывают.

Ожидание кавалера почти не сказалось на Ирином настроении. Хуже, чем было, не стало. Тем ни менее, она продолжила начатое.

— Мы едем? — спросила игриво и ободрила себя: «Держись, моя хорошая!».

Она умела держать себя в руках. И еще как! Успеха в продажах и менеджменте добиваются только сильные натуры. — Если мы сейчас не сядем в машину, вам придется везти меня не в ресторан, а домой, укладывать в постель и лечить от простуды, — кокетливый тон слегка противоречил раздраженным интонациям.

Однако Всеволод Петрович восхищенно покачал головой. Оценил фразу и поспешил открыть перед Ирой дверь своей тайоты.

— Меня в принципе устраивают оба варианта, — сообщил, устраиваясь на сидении.

— А меня нет, — отрезала Ира и замолчала.

Глава 5. День позора

Не напрасно японские самураи, проиграв бой, вспарывали себе животы. Страх боли и смерти несравним с адовыми муками, в которое погружает человека поверженное ниц тщеславие и ущемленное эго. Лежа на диване в гостиной Рубаняка, Ира в который раз повторяла:

— Дура, ну, какая же я дура.