Глупости зрелого возраста

«Теперь запутались вы, Ира. Насколько я знаю женщин, настроения подобные вашему нынешнему возникают после случайного секса с первым встречным. Неужели вас не удовлетворили? Или обманули, и претендент оказался бедным инженером?» — Иван поставил вопросительный знак, представил реакцию Иры и почти с наслаждением, «так ей и надо, стерве, так и надо…» отправил письмо. Ответ появился спустя минуту.

«К — О–З — Е–Л! А — Л–Ь — Ф–О — Н–С! Х — А–Л — Я–В — Щ–И — К!»

«И не лень тратить время на все эти тире-дефисы…» — Ильин выключил комп и послал всех к чертовой матери.

Глава 2. Эра прагматизма

Понедельник начался с решительных действий. Рязанов сел в машину, приказал шоферу:

— В редакцию.

Невзирая на поздний час, как ни как 11-ть утра, Севы Рубаняка на рабочем месте не оказалось. Отсутствовали также главный редактор и начальник отдела продаж. Объявлять новость пришлось одному Сологубу.

Тот воспринял информацию спокойно. На хмурой физиономии, украшенной синяком, не мелькнула и тень печали.

— Давно пора, — сказал в ответ. — Сколько можно выбрасывать деньги на ветер!

Они знали друг друга много лет, говорили друг другу «ты», и порой, когда Рязанов позволял, даже откровенничали.

— Скучный ты, Сологуб, тип, — скривился Рязанов и бросил быстрый взгляд на часы. Время поджимало, в полдень встреча с мэром. — Все меряешь бабками. А в жизни должно быть место порыву, амбициям, тщеславию. Но ты, конечно, прав, я уже наигрался. Побыл издателем. Пора закрывать журнал и заниматься нормальными делами. Тебе, кстати, тоже хватит Ваньку валять.

— Хватит, — просто признал Сологуб.

— Вот и славно, — обрадовался Рязанов. — Закроешь эту богадельню, погуляй в отпуске и принимай завод.

Сологуб поднялся из-за стола и подошел к окну.

— Давно я большими проектами не ворочал. Соскучился.

— Еще бы. Ты мужик молодой, здоровый, умный. На тебе воду возить можно, а ты тут прохлаждаешься. Кстати, а где, собственно, руководство и вообще люди? — Василий Иванович постучал пальцем по столу: — Распустились совсем. Генрих перевел скучающий взгляд на экран монитора и, будто оттуда считывая информацию, сообщил:

— Директор вне доступа. Главред тоже. У начальника отдела продаж все время занято. — Сдавать своих было не в правилах Сологуба.

Рязанов многозначительно хмыкнул:

— Покрываешь, понятно. Кстати, что у тебя с лицом? — спросил с интересом.

— Хулиганы вчера попросили закурить.

— Совсем распустился народ, на главбухов бросаются. Ну, ладно, пошел я. Дел выше крыши.

— На счет журнала — окончательное решение?

— Без вариантов.

— С людьми как быть? Увольнять?

— Лишних — да. А нужные самому пригодятся.

— Марину Львовну я с собой возьму на завод. Не возражаешь?

— Марина Львовна — это наше все. Ты с ней, сколько уже вместе работаешь? Лет пятнадцать?

— Четырнадцать.

— Куда ж без нее!

— С Лужиной как быть?

— Про нее и Севу я еще думаю.

— Толковая баба и энергичная.

— А возраст?

— Мне на шесть лет больше.

— То ты! Я тебя на двоих молодых не променяю. Я ее смог бы.

— Тебе виднее.

— Ладно, пошел, — Оставив дверь открытой, Василий Иванович решительно зашагал по коридору, роняя на ходу тяжелые фразы. — Сворачивайте производство. Приказ о закрытии журнала я пришлю.

Новость черным вороном взлетела под своды офиса и тяжким камнем опустилась на сердца трудящихся. Расстроенный дизайнер Алексей, в который раз набрал телефонный номер Ильина. Где бы ни был сейчас главный редактор, ему следовало знать о неприятностях. Наконец перечень длинных гудков оборвало недовольное «алло».

— Я на интервью. Что надо?

С особым мстительным удовольствием Алексей произнес:

— Беда, Иван Павлович, нас закрывают. С утра приперся Рязанов — зверь зверем, орал на Генриха, требовал Рубаняка и вас. В сердцах закрыл контору, за слабую дисциплину и разгильдяйство.

К большому разочарованию дизайнера Леши главный редактор не расстроился, сказал лишь: «Разберемся» и оборвал связь.

— Представляете, — Алексей пошел делиться впечатлениями с Ларисой и Олей, — тут журнал накрылся, а он мне говорит: разберемся!

— Чего ты собственно панику разводишь? — спросила Лариса, не отрывая взгляд от зеркала. Она красила глаза и не могла отвлекаться на мелочи. — Дальше фронта не сошлют. Солдаты везде нужны.

— Вы будто радуетесь, — заподозрил неладное Леша.

— С чего? Нас и здесь хорошо кормили, — вмешалась Ольга.

В бухгалтерии царило уныние, но совсем по иному поводу.

— Беда, — пожаловался дизайнер Марине Львовне.

— Кому беда, а кому работы до хрена, — глубокомысленно изрекла та.

— То есть?

— Вы тут наворотили, а нам бумаги в порядок приводить.

Глава 3. Прозрение

Рязанов закрыл журнал! Новость заслуживала внимания. Иван, в который раз за утро попытался разбудить Рубаняка. Безрезультатно. Директор не воспринимал словесные призывы, не реагировал на физическое воздействие и, безмятежно, то бишь бесчувственно, дрых, подложив под щеку ладошки. От младенца Севу отличало немного: богатырский свист, с которым кислород проникал в организм через вздрагивающие ноздри; размеры тела и непристойное амбре — производная вчерашнего перегара.