Глупые игры... в Любовь

— Вот так уж лучше, — чуть ли не вырвала свою отраду из его рук. Быстрые шаги… в маленькую комнатку… Три на три метра.

И ЛИШЬ С ОДНОЙ ДВЕРЬЮ.

С ОДНИМ ВЫХОДОМ.

Дверь скрипнула и сделалв свой незамысловатый полукруг.

Даже… даже не сразу поняла, что увидела.

Что это было. Кто это был.

Пытливо уставились на меня. Дикий хохот.

И все еще удерживая девушку, не в двусмысленном положении, зажимая в объятиях, вдвавливая в комод, Доминик на мгновение отстранился.

Уцепился за край двери и резким толчком, точным, унизительным движением, захлопнул деревянное полотно прямо перед моим лицом.

Ветром, болью, обдало, сметая пелену непонимания.

А затем… вновь… быстрые, жадные крики, вздохи-охи…

Повторяющийся стук, обиженный скрип… неустойчивой, измученной мебели.

А я стою, стою, замерев. Едва дыша.

И не могу и шага ступить прочь.

Жду. Чего? Кого?

И слышать было невыносимо, невыносимо больно, но и уши закрыть руками не пыталась.

Все застыло, замерло внутри меня.

Слезы. Даже те испуганно заледенели, боясь вырваться наружу.

Минута. Две.

Пять…

Вечность.

Долгая, адская вечность.

Тихий, басистый, невнятный голос… за дверью — и женский, счастливый смех в ответ.

Рыкнула дверь.

Парочка вывалилась наружу.

Смелый, уверенный взгляд Доминика мне в глаза.

А с уст улыбка и не сплывает.

— Передавай привет, своему, старому хрычу, — и невольно пнув меня в плечо, вывались оба из уборной прочь.

Исчезли, растворились в толпе, продолжать свой развратный пир.

… несмело прошлась внутрь.

Захлопнула дверь, отгородившись от всего мира.

Замок на защелку… и медленно скользя спиной по холодному черному полотну, спустилась на пол. Расселась, жадно сжав обеими руками бутылку.

Обреченный глоток — и тихо завыла от боли.

Глава Пятнадцатая

Не знаю, сколько прошло времени.

Рассудок поплыл, давно уступив больным вертолетам.

С последних сил подвелась, вытолкнула себя наружу.

Убираться. Нужно убираться отсюда прочь.

Едва вынырнула к танцполу, как вдруг Асканио преградил мне путь.

Ну, давай, ДАВАЙ! ОТЧИТЫВАЙ!

Молчишь? ЧТО МОЛЧИШЬ?

ТВОЯ ЛЕДИ превратилась в посмешище. ПОЗОР.

Бережно обнял за талию и прижал к себе.

Нервно рассмеялась и уткнула лицо в грудь.

— Утащи меня отсюда, — едва слышно прошептала я.

Как по команде, так и не проронив ни слова, крепче обняв за плечи (чтобы удерживать это полуживое… мое, тело) пошагал (повел) к выходу.

Умело расталкивая рукой бушующую, одурманенную толпу, спешно продвигался вперед.

Но разве… РАЗВЕ все могло так кончиться… мирно?

Вот и предел. Предел всему.

Лицом к лицу… столкнулись с Витторией.

Она, видимо, не могла сразу поверить своим глазам, что это… ЭТО… действительно — я.

Пьяное, дурное, полуживое создание… рядом с ее братом, в его объятиях — Я.

— Кресс-с-сная, — только и смогла выдавить из себя в оправдание.

Попытка дотронуться рукой до нее — резко отдернулась.

Молча, развернулась и пошла прочь, дальше, внутрь.

Нервно дернулась я вдогонку.

Вырвалась из расслабленных объятий Аско и попыталась идти, бежать за ней, догнать.

— Виттория, — жалобно, едва сдерживаясь от воя, позвала я. Ее. Мою подругу. Того, кто мне нужен сейчас… больше всего.

Замерла. Резкий разворот.

И снова застыла, глотая свои оскорбления… (в мою сторону).

Глубокий вдох — и подошла ближе.

Тихо, но мерно, холодно, чеканя…

Вытесывала слова.

— От кого, кого, а от тебя… не ожидала. И после всего… Всего, что тебе рассказывала. Знаешь же, как я его ненавижу. И ты?

— Прости…

— Что прости? ЧТО ПРОСТИ?

Но вместо слов… вместо эмоций… на каменном, моем, лице… покатились слезы.

Сорвались. Наконец-то сорвались… Буйной, безудержной, адской рекой.

Давно вы меня… не мучили.

Я замерла, не дыша,

… медленно умирала.

Ледяные мгновения. Минута сомнений. Тяжелая. Больная минута.

Я не шевелилась. Не хотелось больше жить.

Почему-то…

вот так просто…

сегодня…

я вновь сломалась.

Вдруг Виттория подошла ближе.

И жадно обняла.

— Жозе. Девочка моя. Не плачь. Не разрывай мне душу до конца, — прижала к сердцу. — Не плачь. Слышишь, не плачь! Я же тебя люблю. Люблю. Как дочь люблю. И все пойму…

Нежный, заботливый поцелуй в макушку.

— Не плачь…

— Простите… все меня, я не хотела, — едва слышно прошептала.

Уткнулась лицом ей в шею. Зарылась в волосы… и дико, звонко зарыдала.

Истерика сорвалась, взорвалась… полной мощью.

… ливнем из безмозглой… тучи.

* * *

— Пошли, я тебя отвезу.

— Я САМ, — резко, гневно перебил Витторию Асканио.

С вызовом уставилась в глаза.

— А ты еще ответишь, за все, свои, поступки.

— Не сомневаюсь, — и требовательно вытянул меня из ее объятий.

* * *

Жадно прижалась щекой к его груди. Скрутилась калачиком на сидении, прячась под его пиджаком.

… а перед глазами только и Доминик.

Чертов Бельетони… с той шлюхой.

* * *

Не сразу и поняла, что творю.

Резко дернувшись, собрав остаток сил (иль второе, гневное, отчаянное дыхание), забралась на колени Асканио и жадным поцелуем впилась в губы.

Месть… за месть.

?

И так по кругу.

?

Инстинктивно ответил, ответил мне.

Руки скользнули по телу, обнимая, прижимая к себе…

Но буквально еще мгновение — и отдернулся, отстранил меня от себя.

— Жозефина.

А я не даю говорить. Не даю ронять слова. Ненужные, ненужные МНЕ, слова.