Глупые комиксы, розовые «мартинсы»

Мы снова шагали к пешеходному переходу.

– Новенькая-то, кажется, ничего такая, – ступая по зебре, вдруг выдал Уваров. – Мелкая, но вполне симпатичная! И с характером!

Пара машин стояла и терпеливо ждала, чтобы мы перешли дорогу и освободили проезжую часть. И только мы ступили на тротуар, как автомобили рванули, обдав нас запахом дизельного топлива. Уваров поставил сумку на землю, вытащил из нее сложенную ветровку, встряхнул и надел:

– Я видел, как твой брат с ней сегодня в столовке сидел.

– Да? – Я состроил равнодушную гримасу. – Не заметил.

– Смотри не лоханись, браток, она, кажется, на тебя запала! – Уваров подмигнул мне и пошагал вдоль дороги по проспекту.

Я постоял несколько мгновений, растерянно глядя ему вслед, и направился к школе. И тут неожиданно из-за кустов выскочила Ульяна. И мы буквально оказались с ней нос к носу, потому что сестра Соколова почти с меня ростом. Она посмотрела на меня, будто не узнавая.

– Соколова, ты чего там шаришься? Окурки по кустам собираешь, что ли?

Опомнившись, Ульяна бросила на меня негодующий взгляд и поспешила прочь. А я вернулся в адское учебное заведение.

Глава 5 Последствия

Бывают дни, когда мне абсолютно пофиг на то, что происходит вокруг и какие люди находятся рядом. Я просто отсиживаю свое время на уроках, стараясь не свихнуться, и поэтому ни черта не слушаю, а рисую свои комиксы. Они – единственное, что спасает меня от действительности.

Но после того, как мы оказались с новенькой вдвоем под лестницей, а потом она совершенно преспокойно болтала в столовке с Андрюхой, я уже не мог оставаться равнодушным. Не успев появиться в моей жизни, эта девчонка зацепила меня, и я никак не мог перестать думать о ней. О глубоких, насмешливых серых глазах. И это оказалось тяжело. Никто и никогда раньше не застревал в моей голове так уверенно, как она. Никто, кроме персонажей моих комиксов.

Я был зол и с удовольствием свалил бы из школы вместе с Уваровым, но тогда дома меня ждали бы нудные и тревожные расспросы. Кажется, моих родителей не волновало ничего, кроме оценок. Никто из них не интересовался моей жизнью и тем, что в ней происходило. К тому же пропускать уроки Ведьмы себе дороже.

Еле плетясь, в кабинет я вошел самый последний. Все уже расселись по местам, и моя новоявленная соседка тоже. В легком шоке от того, что она не покинула меня, я плюхнулся рядом. Бросил на стол учебник, тетрадь, тетрадь для лабораторных – все, что требует Ведьма, и положил руки на парту. Я пытался выглядеть безразличным. Но локтем, кожей щеки, всем телом чувствовал, что Рита рядом. Не выдержав, я повернулся к ней:

– Ты почему все еще здесь?!

– А где же мне быть? – Она улыбнулась.

– Думал, что тебе нравятся туповатые качки, – я кивнул на Федьку, который сидел прямо перед нами.

– Предпочитаю язвительных дрищей, – ухмыльнулась Рита.

И я не сообразил, что сказать. Наверное, впервые в жизни растерялся, не нашелся с ответом. Я только смотрел на нее и глупо улыбался. От неловкого молчания меня спасла Ведьма.

Лариса Сергеевна – она же еще и директор школы – вошла в кабинет, и кактусы в глиняных горшках вжались в землю, а рыбки в аквариуме перестали пускать пузыри. Заткнулись все, даже Кочетова, рот у которой, наверное, и во сне не закрывается.

Директриса взяла большой коричневый пластиковый контейнер и, как старорусский коробейник, пошла по рядам. Она так всегда делает. Только нам она ничего не предлагала. Наоборот, это мы ей покорно сбрасывали в коробку телефоны.

Расстаться с телефоном – все равно что с частью себя. Например, с рукой. Вот ты сидишь в классе, а учитель перед началом урока проходит и отбирает у каждого по правой руке. Чем держать ручку? Зубами? Левой рукой? А ведь есть люди, для которых отъем телефона пострашнее, чем потеря руки. Словно половину мозга потерять! Окей, Гугл! А в ответ тишина. И все. Паника, никакой новой информации. Остаются только самые необходимые для выживания функции: есть, пить, спать.

Когда очередь дошла до нашей парты, я покосился на Риту: как она отреагирует на такие странные порядки? Но она молча положила свой яблочный телефон в общую кучу.

Лариса Сергеевна – маленькая, сухонькая старушка, но ее внешнему виду завидуют даже молодые училки. Однажды я слышал, как две из них болтали между собой, обсуждая, что она носит костюмы от кутюр, и сколько же те стоят. У нее всегда идеальная укладка и макияж, но взгляд настоящей ведьмы, от которого мороз по коже и волосы дыбом.

Когда я встречаю директрису в школьном коридоре, то судорожно пытаюсь вспомнить какое-нибудь защитное заклинание, желательно на латыни. Но всегда ограничиваюсь скромным «здравствуйте». А она никогда не отвечает, только чуть наклоняет голову.

Говорит Лариса Сергеевна тихо, дребезжащим голосом, но ее боятся все: от первоклашек до учителей, практикантов и спортсменов-старшеклассников. Ведьма за свою драгоценную биологию может наслать порчу на кого угодно.