Глупышка

– Тем более. Забудь о ней, – грозно шепнул он, чтобы не разбудить соседей. Отель был по-домашнему уютным и тихим. Громко разговаривать здесь было не принято.

– Да как я могу, если… – не слушал его друг.

– Я смог, и ты сможешь, – жестко прервал его на полуслове Дмитрий. Затем выключил смартфон, чтобы никто не мешал отдыхать.

Осторожно открыв дверь своего номера, он вошел внутрь. Густой ковер заглушал звук его шагов, поэтому сидевшие у камина подружки его даже не заметили.

– И все же он странный, – говорила Юлька. – Где это видано, чтобы мужчина был без изъяна. Так не бывает, Люд. Тут надо разобраться, в чем подвох. Не импотент, богат, красив, да и вообще щедрый, умный… Черт, сбилась, – тяжело вздохнула блондинка, опуская руку с зажатыми пальцами. Она взглянула на Люду, сидевшую к ней вполоборота с ногами на диване, а голову удобно положившую на спинку.

Дмитрий замер, удивляясь, почему Люда молчит, не оспаривает слов подруги, не встает на его сторону.

– Я сердцем чувствую, что не такой он и хороший, должен же быть изъян.

Негласный разозлился, ведь он решил, что нашел ту, что так долго искал, готов был бросить мир к ногам Люды, а она… Он обошел диван и замер напротив девушек.

Люда спала, примостив голову на спинку дивана и держа в руке недопитый бокал вина. Она даже не догадывалась, о чем с ней говорила подруга, которая удивленно вылупилась на Дмитрия, явно не ожидая его скорого появления. Юля бросила взгляд на Люду и хотела ее разбудить, но Негласный, сделав выпад, перехватил ее руку и покачал головой.

– Она спит, а ты слушай меня, – отставив корзину с вином, Дмитрий присел на корточки рядом с Юлей, зло ухмыляясь. – Я не идеальный. Идеальных людей нет, ты права. И не надо меня хвалить. Мы не на похоронах, и я не умер. А ты здесь только потому, что ты ее подруга. И только от тебя зависит, станешь ли ты подругой семьи, как ваши матери, или же останешься воспоминанием о былой юности. Выбирать тебе, Юля. Но запомни: еще раз услышу, что ты настраиваешь ее против меня, жалеть не стану. Теперь я, а не ты, решаю, как ей жить, во что одеваться, с кем общаться. Запомнила?

Юля испуганно посмотрела на Дмитрия и быстро кивнула, когда он ее спросил.

– Молодец, умница, а теперь иди спать, ты перепила и говоришь глупости.

Повторять дважды не пришлось. Юля ретировалась с дивана, но замерла у дверей, сомневаясь, можно ли оставлять Люду с таким тираном, каким оказался Большой Босс.

– Иди, – холодно подстегнул Дмитрий девушку и, когда за ней закрылась дверь, устало сел на диван, занимая нагретое место. Положив подушку на подлокотник, он аккуратно обнял Люду, убрал ее бокал на пол и, ложась, утянул за собой любимую. Как он устал от окружающих! Их периодически приходилось припугивать, чтобы сильно не окружали и не лезли со своими умными советами в чужую жизнь. Вот теперь к Роману и его матери присоединилась Юля. Вроде и девчонка неплохая, заботливая подруга, да только слишком сильное влияние имела на Милу. Но теперь все встало на свои места, Юле не тягаться с ним, и право управлять Милой осталось за сильнейшим.

Дмитрий, самодовольно ухмыляясь, задумчиво перебирал пряди шоколадных волос, таких шелковых, нежных. Мила раскрыла себя, показала, какая в ней таится страсть, любовь. Показала ему свои маленькие зубки, которые даже не кусали, а приятно забавляли. Наивная, непосредственная и такая очаровательная, его любимая.

Да, она не была властной, не искала выгоду для себя. Она откровенно пришла в ужас, когда он предложил ей переехать. Другая бы на ее месте прыгала от счастья. Ее же приходилось приручать, а не завоевывать. Идеальная жена, спутница по жизни, ласковый и добрый друг. Даже просто лежать рядом с ней спящей, слышать ее шумное дыхание и исходящие пары алкоголя было чертовски приятно, и ничего не раздражало. Для Дмитрия она была мила любая.

Негласный пытался вспомнить момент, когда понял, что хочет, чтобы она стала его. Наверное, когда увидел ее преображение в примерочной, когда сквозь узкую щель приоткрытой двери заметил соблазнительный изгиб бедра. Он не отвернулся, как должен был поступить воспитанный мужчина, нет, он стоял и подглядывал, наблюдая, как поднималась высокая грудь оттого, что Люда начала надевать платье. Секунда, когда ткань скрыла полуобнаженную девушку, была передышкой, чтобы выдохнуть и прикрыть глаза.