Глупышка (СИ)

И только расстроенный внезапной сменой планов Юлис неустанно погонял свежих лошадей, взятых ими на постоялом дворе. Мироша ему велели разбудить не раньше, чем в два часа ночи, а очередь графа править коляской наступала в шесть утра. К рассвету Змей собирался оказаться у ворот монастыря.

Глава 3

— Госпожа настоятельница не беседует с мужчинами, — немолодая женщина, похожая твердостью характера и загорелым лицом на сержанта женского легиона, а не на монашку монастыря святой Тишины, повторяла это назойливому посетителю уже десятый раз.

— Но у меня очень важное дело, — он цепко держался крепкой рукой за край приоткрытого маленького оконца, не давая захлопнуть дверку, — очень. Попросите ее сделать исключение, я готов на все условия.

За оконцем раздались удаляющиеся шаги, хлопнула внутренняя дверца и Дагорд яростно выматерился про себя. Если бы он вчера утром догадывался, черезо что придется пройти, даже близко не подошел бы к проклятой глупышке. Приказал бы Мирошу представить себя командиром, а сам сел на козлы. Вот теперь у него даже сомнений не осталось, что никакая она не глупышка, эта прожжённая стерва с манерами воспитанницы пансиона для благородных сироток. Впрочем, с тех эти манеры и благородство сползают быстрее, чем платья под напором слаженного воздействия нежных взглядов и звона монет.

— Что вы хотели? — Голос, раздавшийся за оконцем, был так похож своей бесцветностью и безразличием на голос вчерашней спутницы, что Змей на минуту не усомнился, кого наконец-то видит, вернее, слышит.

— Попросить прощения за бестактное поведение, — начал он, но собеседница резко перебила:

— Я такого не припоминаю.

— Вчера мы сопровождали сестру Тишины, получившую контракт, — за утро Дагорд едва ли не до дыр зачитал проклятый документ и теперь помнил его наизусть, — и я осмелился пошутить… что желаю нарушить пункт седьмой. Теперь я глубоко раскаиваюсь и приношу свои извинения. И прошу возможности лично объявить их госпоже…

— Не нужно имен, — снова строго перебила настоятельница.

— Как скажете. Но она должна знать, что я глубоко сожалею о содеянном и готов дать обещание больше никогда не приблизиться к ней ближе, чем на три шага.

— Напишите все свои извинения и обещания на бумаге, — безучастно и твердо сообщила собеседница, содрогаясь от внутреннего хохота, такого Змея вряд ли видел до нее кто-нибудь из женщин, — я попытаюсь вам посодействовать.

Теперь даже двух истраченных портальных капсул не жаль, зрелище того стоит. Впрочем, и будущий покой глупышки — тоже.

— Вот, — свернутый в трубочку лист просунулся через решетку через полчаса, но настоятельница его не стала читать.

Не стоит раздражать и так доведенного до отчаяния Змея и ссориться с его господином, это может плохо отразиться на Эсте.

На глазах у изумленного графа свернула бумагу потуже, засунула в почтовый пенальчик и размашисто написала адрес.

— Особа, которую вы так оскорбили, получит ваши извинения не позже, чем через пять минут, — дождавшись мимолетной портальной вспышки, холодно сообщила настоятельница Дагорду, отворачиваясь от него с явным намерением уйти.

— Как получит? А разве она не в монастыре? — только теперь он понял, что совершил очередную ошибку, сочтя, что босой и полуодетой девушке больше некуда идти.

— Нет. Она отбыла к месту службы сразу же, как вернулась и получила новые ботинки, — строго сообщила настоятельница и теперь уже ушла по-настоящему, веселясь, как нашедшая верный способ улизнуть от занятий послушница.

Граф отпустил оконце, и оно немедленно захлопнулось и звякнуло массивным засовом. А Змей стиснул зубы и побрел прочь, ошеломленный этим сообщением, не в силах представить, как будет объяснять другу данное происшествие.

Герт вернулся домой за полночь, в самом скверном расположении духа. И вроде ничего особо плохого не произошло, но юный герцог просто кожей чувствовал, как вокруг него сгущаются неприятности. И подтверждения, хотя и мелкие, тому были. Почему-то цедил слова сквозь зубы герцог Эфройский, небрежно поздоровался принц, целый вечер строила глазки маркизу Твигерну его последняя любовница, и хотя с маркизом не уехала, но и его к себе не пригласила, как обычно. И Змей где-то застрял, ни писем, ни самого. Хотелось бы верить, что ездит он не зря, и вернется не один.

А еще сильнее Герт надеялся, что сестра Тишины сумеет понять то, в чем не могут разобраться они с Дагордом. Выяснит причины странных событий, время от времени происходящих в их замке, и найдет виновного в череде несчастий, стремительно подрывающих благополучие некогда сильного герцогства.

— От Дагорда ничего нет? — мельком оглядев прикроватный столик в надежде на письмо, поинтересовался герцог у камердинера, прибежавшего помочь ему раздеться.

— Нет, ничего. Но девушка, которую он нанял, вечером прибыла с оказией.

— Хорошо, — кивнул Герт, решив, что друг снова нанял хорошенькую белошвейку или горничную, но очередные слова слуги заставили его застыть на месте.