Глушь

Примерно за час до рассвета Патриция въехала в ворота комплекса. Надпись на заборе гласила: «Стройка Фелпса. Мы строим великолепные дома и роскошную жизнь».

Стройка казалась первым и самым логичным местом, с которого следовало начать поиски застройщика, потому что Патриция не знала, где он жил. С дороги она увидела его пикап, припаркованный перед офисным трейлером, и поняла, что не ошиблась.

Гравий хрустел под ногами. Она поднялась по коротким деревянным ступенькам и остановилась. Решила постучать в дверь, но...

Она дернула ручку. Дверь открылась.

Света не было. «Наверное, его здесь нет», — сделала вывод Патриция. По какой-то причине она не боялась того, что могла обнаружить.

— Фелпс? Вы здесь?

— Кто это? — прохрипел некто в ответ.

— Патриция Уайт.

Пауза.

— Слава Богу.

— Трей мертв. Я знаю, что случилось: о вашем плане, о людях, которым вы заплатили, чтобы подставить и убить Поселенцев. Знаю обо всем.

— Это уже не имеет значения.

Должно быть, он был в дальней части трейлера, потому что разглядеть его она так и не смогла. Его голос начал пугать ее. Что-то в нем звучало так безнадежно. Патриция попыталась нащупать выключатель, но не нашла его.

— Пожалуйста, подойдите сюда, — упорно умолял Фелпс. — В верхнем ящике стола лежит пистолет. Я хочу, чтобы вы застрелили меня. Ради бога, пожалуйста, убейте меня!

Она так и не включила свет, но лунного мерцания, проникавшего внутрь через крошечное окошко, хватило, чтобы разглядеть фонарик. Он лежал сверху на картотеке.

— Пожалуйста, — Фелпс продолжал умолять.

Она включила фонарик, указала лучом на застройщика и...

Окаменела.

На первый взгляд Гордон Фелпс выглядел нормально. Он сидел в офисном кресле, неподвижный, и смотрел на нее. Понадобилось несколько мгновений, чтобы Патриция заметила.

Вот дерьмо.

Рукава его рубашки были пусты. Она опустила фонарик — штанины тоже. На столе перед ним лежало письмо, которое Патриции даже не нужно было читать.

«Венден, — подумала она, — исчезли».

У Гордона Фелпса не было ни рук, ни ног.

— Не уходите! Я не могу так жить! — кричал он.

Но Патриция уже шагнула к дверному проему.

— Вернитесь! Возьмите пистолет и выстрелите мне в чертову башку! Умоляю!

Фонарик щелкнул. Она вышла из трейлера, тихо закрыла за собой дверь и пошла обратно к своей машине.

Эпилог

Что она расскажет Байрону? Что она вообще может рассказать? Да и кому?

«Ничего», — решила она.

В первую очередь, не стоило вообще покидать Вашингтон.

«Я просто хочу вернуться к своей привычной жизни», — думала она устало.

Патриция прекрасно понимала, что уже никогда не будет воспринимать свою жизнь как должное.

За спиной оставались километры шоссе. Патриции казалось, что она покидает не просто Аган-Пойнт, но саму ночь вместе с ее кошмарами. В этот ранний час дороги были пусты даже в округе Колумбия. Патриция обрадовалась, почувствовав в воздухе нотки смога, завидев уродливые офисные здания и знакомые выбоины на дорогах. Она найдет, что сказать Байрону позже, что-нибудь простое и реалистичное, чтобы объяснить смерть Джуди и все остальное. И пусть лгать она не хотела, но сказать правду?..

Правду она сказать не могла.

«Я сейчас обо всем забуду», — пообещала она себе. Принятое решение отозвалось приятной свежестью и легкостью внутри, как будто она сбросила с души зловонный тяжелый груз. Стоило остановиться у дома, припарковать кадиллак и подойти к знакомой и родной двери, как тут же голова пошла кругом.

Патриция тихо поднялась по лестнице и старалась не шуметь, когда отпирала входную дверь. В тот момент она почувствовала, что действительно вернулась домой, вернулась на свое место.

Она кралась по дому, надеясь, что Байрон все еще спит.

«Я лягу в кровать, и он найдет меня под боком, когда проснется», — решила Патриция.

Великолепный сюрприз. Она будет прямо там, рядом с ним, на два дня раньше, чем он ожидал.

Она сбросила сандалии. От вида знакомой, пускай и тусклой в утреннем свете гостиной в глазах встали слезы. Патриция была счастлива. Вычурные репродукции Байрона на стене, прежде пугавшие ее, теперь вызывали восхищение. Ковер под босыми ногами приятно щекотал ступни. Даже воздух пах по-особенному, успокаивая.

Она расстегивала блузку, когда входила в спальню.

Ее руки замерли и безвольно опустились. Сердце пропустило удар. Патриция остановилась у кровати.

Да, Байрон все еще спал, и он определенно удивился бы, обнаружив, что его жена вернулась на два дня раньше.

«Ублюдок», — подумала она.

Рядом с Байроном лежала женщина. Молоденькая, около двадцати, худая и голая, если судить по той части тела, что выглядывала из-под одеяла. Патриция хладнокровно оценила и ее маленькую упругую грудь, и глупую татуировку на бедре, и то, как она приобняла Байрона, посапывая на его плече.

Сознание отключилось. Не было ни ругани, ни бросания ламп, ни намеренного грохота. Она вообще никак не потревожила мужа-изменщика и его любовницу. Патриция вышла, так же тихо, как и зашла, и села в машину.