Гнет

А еще, осмысливая услышанное, я тогда почувствовал, как в моем сердце зарождается какое-то новое чувство, пока еще непонятное и далекое, но глубокое и важное. Спустя годы я понял, что тем чувством была любовь к моему многострадальному украинскому народу и ненависть к коммунистическому режиму.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

О том, что было дальше в жизни бабы Кили, я ее больше не расспрашивал: я знал, что в 1957 году, в возрасте пятидесяти девяти лет, после долгой болезни, вызванной осколочным ранением в голову, умер мой дед Ваня. Лечить его, ветерана Гражданской и Великой Отечественной войн, тогда было не чем. Я хорошо помню, как он мучился от боли, а меня — его пятилетнего внука, моя мама подталкивала к его постели, чтобы я своим детским присутствием скрасил его безрадостное существование. И помню я еще, как для того, чтобы хоть как-то снять его невыносимую боль, мои родители по ночам лазили вокруг камышовой крыши хаты и вылавливали в гнездах спящих там воробьев. Потом, разрезав их крохотные тушки, мои отец с матерью прикладывали их к так и не зажившей, кровоточившей ране на голове деда Вани.

Потом, после долгой и тяжелой болезни, в возрасте 47 лет, умерла старшая дочь бабы Кили — Анюта, моя крестная мама. А в 1986 году умерла и баба Киля. Она утром пошла в свой сад и там, возле толстого ствола грецкого ореха, вдавленного в землю немецкими танками и не погибшего тогда, потеряв сознание, упала. Ее парализовало, и уже к ночи в своей постели она тихо умерла на глазах своей дочери, Нины — моей мамы.

Я очень жалею о том, что наполненное болью сердце бабы Кили остановилось за каких-то пять лет до того дня, когда Советская власть, называвшая себя «народной» и причинившая ей столько горя, бесславно прекратила свое существование. А глядя на реалии сегодняшнего дня, мне жаль еще и другое: в Украине слишком много людей, слепо верящих в коммунистическую утопию. Они, словно «призрак коммунизма», продолжают озлобленно «бродить» по Украине с красными флагами и портретами Сталина — изверга, погубившего многие миллионы человеческих судеб.

Да, слишком быстро люди забывают о том, о чем, как мне казалось, они никогда не смогут забыть…

2011 год.