Гнёт ее заботы

Мысль о бросаемых камнях напомнила ему о святом Стефане, которого забили камнями до смерти, и внезапно он осознал, что фраза «хлеба святого Стефана»отсылала к камням - опасным камням.

- Почти так, - сказал Байрон. - На самом деле это гораздо более древняя история, которую первобытные историки перемешали затем с собственными преданиями о сравнительно недавно произошедшем потопе. Существа, в которых обратились камни, выгляделикак люди - но это была лишь мимикрия - на самом деле они были представителями совсем другого рода - нефелимов. Радуга, о которой я упомянул, указывает на то, что природа солнечного света однажды изменилась, Бог знает, когда это было, и теперь он для них губителен - в больших дозах он может даже вызвать их кристаллизацию, заморозить их на месте. Они превращаются в своеобразный грязный кварц. Жена Лота была одним из этих существ, и именно это с ней и случилось - так что столб, в который она превратилась, не был на самом деле соляным.

- Так кристаллы кварца отпугивают их, потому что это… осколки их мертвых друзей?

- Не только поэтому. Изрядно уже захмелевший, Байрон взмахнул рукой в воздухе, подыскивая аналогию. - Вот скажем, если бы ты был стаканом воды, в котором растворены три дюжины ложек сахара, ты бы - ну я не знаю - собирал леденцы?

- Э-э… о!Я понял! Это может вызвать кристаллизацию всего стакана.

- Именно! Не думаю что это биск… э-э, большой риск [137]для них, я слышал, что если только они не истощены, они могут превращаться в кристалл или камень, а потом обратно без какого-либо… с родственной безнаказанностью, но все равно это их отталкивает. Он устало кивнул и указал на чашу Кроуфорда. - И вино, выпитое из аметистовой чаши - а аметист тоже кварц - хоть и крошечный, но все же бесспорно первый шаг к твоему освобождению. Это поможет тебе очиститься от недомоганий, вызываемых этими существами - так что допивай. Байрон осоловело ему подмигнул. - Если, конечно, ты на самом деле хочешь освободиться от существа, которое это с тобой сделало.

Кроуфорд поднял было чашу, но затем она нерешительно замерла в воздухе. Он нервно облизнул губы, а его лоб внезапно покрылся холодной испариной - но мгновением позже он запрокинул чашу, осушил ее в три мощных глотка и протянул за добавкой.

- Ну что ж, начало положено. У тебя есть семья? Братья, сестры?

Кроуфорд помотал головой.

- Нет? Нет близнеца-половинки, твоего зеркального отражения, которого ты пытаешься спасти? Тогда ты, должно быть, разделил самого себя - и теперь один из тех, кто «подобен двум изнуренных пловцам, что вместе сцепились и тащат друг друга на дно».

Странным образом Кроуфорд обнаружил себя вспоминающим фигуры, вылепленные на овсяной лепешке, которую отказалась разломить Джозефина. - А вы с сестрой близнецы?

Байрону, казалось, внезапно стало не по себе. Он ответил с видимым принуждением, словно задолжал Кроуфорду некоторую степень искренности. - Ну, может даже и ближе - это все моя собственная вина, но именно поэтому Лорд Грэй так ревнует. Эти существа, знаешь ли, весьма ревнивы - они не хотят, чтобы ты любил кого-нибудь кроме них, даже самого себя. Должно быть, именно поэтому они разрушают семьи: наши семьи - это продолжения нас самих. Он уныло покачал головой. - Бедная Августа. Я должен освободиться от этого существа.

* * *

Хотя это было не единственной целью, с которой они прибыли на материк, несколько английских туристов, теснящихся на кушетках отеля д'Англетер [138], все же преуспели в том, чтобы хоть одним глазком взглянуть на печально известного Лорда Байрона и его друга Шелли, который обыкновенно в книге записи постояльцев записывал свой род занятий как «атеист». Шла молва, что поэты предавались плотским утехам с двумя сестрам в доме на той стороне озера. Но к величайшему сожалению публики, лодочные экскурсии и взятые напрокат подзорные трубы не помогли проникнуть в частную жизнь знаменитой парочки.

Так что Полидори обрел благодарных слушателей когда, укрепив себя бутылкой минеральной воды, начал живописать, как отвратительно его бывший работодатель с ним обошелся. Большинство слушателей горели желанием привезти домой истории о дочерях Вильяма Годвина, но одна молодая девушка протиснулась через толпу, сгрудившуюся вокруг молодого врача, и попросила рассказать побольше о пьяном, из-за которого Полидори потерял этим утром свою работу.

- Это было самое безумное из всего, что на моих глазах проделывал Лорд Байрон, вскинулась его голова. - Когда мы впервые увидели его три недели назад, этот человек утверждал, что он доктор, морской доктор, но язаглянул в его паспорт. Его настоящее имя Майкл Айкмэн, и он… - для пущего эффекта Полидори сделал паузу, -  ветеринар.