Гнев

Его руки подхватывают мою футболку, а затем разрывают ткань. Топ свисает с моих плеч, закрывая вид на грудь. Каким-то образом от этого кажется лучше, когда его руки скользят по ним. Мои каменистые соски тверды и вертикальны, его пальцы ловят их, перекатывая твердые бугорки, пока боль не вырывается из моего рта бессмысленными стонами.

— Хорошая девочка. У тебя все так хорошо.

Одна рука скользит по моей спине, по каждому позвонку моего позвоночника, преувеличенно вытянутому в этом сгорбленном положении.

— Какая хорошая девочка. Теперь пришло время твоего наказания.

Мое тело дрожит при мысли о том, что меня вот так отшлёпают. Я никогда раньше не была непослушной девочкой.

Его рука давит на мою спину, заставляя мою задницу высовываться наружу. Когда его руки касаются резинки моего нижнего белья, мой разум паникует. Один рывок и все обнажится. Моя девственность почти закончилась. Пока я борюсь, моя одежда не двигается. Он ждет.

— Ты говоришь «нет», котенок?

Мои глаза закрываются, когда я понимаю, как важно иметь кляп сейчас. Если бы у меня не было напряжения во рту, я бы сказала только «нет», и я бы не имела это в виду.

Я могу только надеяться, что он сдержит свое слово и будет добр ко мне.

— Готова стать взрослой девочкой? — он дразнит.

Придурок. Я выплевываю какой-то неразборчивый вариант слова, которое имею в виду, вокруг кляпа, и слюни стекают по моему подбородку.

На этот раз, когда он схватил резинку моих трусиков, его уже не остановить. Одежда спускается одним куском и переносит все в комнату.

— Хорошая девочка. Готовая?

Никогда.

Его рука хлопает меня по ягодице. Я все еще протестую, когда второй удар приходится на другую ягодицу. Третий удар пришелся мне между ягодиц, тряся меня сильнее, чем первые два. Топ соскальзывает с рук, оставляя грудь еще более открытой. Мне больше нечего дать, но Зейн все равно это возьмет.

— Для меня ты такая хорошая девочка.

Я медленно киваю. Теперь, когда у меня нет работы и дома, я так много потеряла, что мне что-то нужно. Мне нужно это.

Глава одиннадцатая

Зейн

Я как поддразнивание, и я думаю, что дал ей достаточно времени, чтобы отступить, если она этого не хочет. Потратив минутку на то, чтобы вынуть ее кляп, ничто, кроме ее сумасшедшего стоп-слова, не помешает мне заявить то, что я хочу.

— Тогда давай, котёнок. Давай выслушаем твои мольбы, — умоляй меня остановиться, умоляй меня о большем; это не имеет значения. Моя рука скользит по ее животу, чувствуя мягкость ее кожи кончиками пальцев. Я чувствую, как напрягаются ее мышцы, когда моя рука приближается к тому месту, где она хочет меня больше всего. Ее дыхание становится тяжелее, и я знаю, что с каждой секундой она возбуждается все сильнее.

Я дразню ее еще немного, кружась вокруг ее пупка, прежде чем наконец добраться до места назначения. Мои пальцы скользят между ее складками, уже влажные от желания. Я не могу не застонать от того, как хорошо она себя чувствует. Она так отзывчива на мои прикосновения, и это только заставляет меня хотеть большего. Я начинаю двигать пальцами медленными, нежными движениями, находя все нужные точки, которые заставляют ее стонать и выгибаться ко мне.

Ее руки крепко сжимают спинку кровати, а я продолжаю стимулировать ее, целуя и покусывая ее шею. Я хочу услышать больше этих стонов, поэтому добавляю второй палец и ускоряю темп.

Жасмин начинает дрожать, приближаясь к оргазму. Но как только она вот-вот упадет с края, я останавливаюсь.

Она издает разочарованный стон и смотрит на меня умоляющими глазами. — Почему ты остановился?

Я одаряю ее злобной ухмылкой и наклоняюсь ближе, чтобы шепнуть ей на ухо. — Потому что я хочу, чтобы ты умоляла об этом.

— Умоляла? — она хнычет.

— Ложись, котенок, я хочу увидеть твое лицо.

Жасмин неуклюже вращается между моими руками, пока не ложится на кровать.

— Хорошая девочка, — я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее. — Теперь умоляй.

Ее глаза расширяются от удивления, но затем быстро превращаются в решимость. Она обхватывает мою ногу одной из своих ног и притягивает меня ближе к своему телу, прижимаясь к моей руке.

— Пожалуйста, — выдыхает она. — Пожалуйста, не останавливайся.

Я снова продолжаю свои движения, удовлетворенный тем, что она просит большего. Меня это только еще больше возбуждает, зная, как сильно она этого хочет.

Ее тело снова напрягается, когда она достигает кульминации во второй раз за ночь. И на этот раз я позволил ей пережить это, пока она полностью не выдохнется.

Наконец удовлетворенный этой маленькой победой, заставившей ее молить об удовольствии, я отстраняюсь и смотрю в ее остекленевшие глаза. Вместо того, чтобы протестовать, она стонет, вставляя свою ногу в мои пальцы.